Пока гость говорил, м. Севастиана внимательно в него вглядывалась. Ей уже было известно многое о грядущих тяжких испытаниях, ожидающих Россию, о великих битвах и неисчислимых жертвах, о невиданных бедах и небывалой в истории славе. Недавно м. Севастиана вместе с блаженной Ольгой заключили столицу в молитвенное кольцо, которое и врата ада не одолеют, потому что знали провидицы, что скоро лютый враг подойдет к Москве всего-то на пушечный выстрел.

И вот когда матушка послушала и отчетливо разглядела этого Георгия, ей открылась вся его судьба. Она начала тогда пророчествовать. Матушка сказала Георгию, что тревожится он напрасно: Небеса благоволят ему, его ждут великие славные дела, он станет победителем многих армий, многие державы сложат перед ним оружие, и, повергнув зверя в последней битве, он лично положит печать над ним и над воинством его. Но только ему нужно всегда помнить о Господе, уповать на Него во всем и молиться. Воспрянувший духом Георгий пообещал мудрой старице исполнить все ее заповеди.

В другой раз к матушке приехал монах из Псково-Печерского монастыря – молодой статный красавец, одержимый блудной страстью. Женщины буквально вились вокруг него. К тому же у очаровательного черноризца был восхитительный голос, и многие печорские красотки ходили на службы в монастырь именно на этого монаха, как в Большой ходили на Козловского или на Лемешева поклонники знаменитых теноров.

Само собою, при таком аншлаге соблазн дьякон испытывал великий. И вот, поняв, что противостоять искушению он уже не в силах и, того гляди, погубит душу, монах отправился в Москву, где, по рассказам, жила старица, изгоняющая блудного беса.

Едва он появился на пороге у м. Севастианы, та сразу ему сказала: «Страсти замучили?» – «Матушка, не могу больше терпеть, – отвечал изумленный монах. – Все средства перепробовал: и постился, и со сном боролся до изнеможения, причем молился неустанно. Ничего не помогает». Старица тогда говорит ему: «Ладно, помолюсь за тебя. Все пройдет».

И действительно, вскоре дьякон и думать позабыл о прежней своей греховной заботе, страсть совершенно оставила его.

Точно так же отчетливо распознавала в человеке бесовскую одержимость и м. Ольга. Бывало, к ней приводят болящего. Матушка едва взглянет не него, сразу прикрывает глаза ладошкой и говорит: «У-у, какой страшный! Какой страшный!» Она видела то, что другим людям не было дано: для всех окружающих иной человек вроде бы ничем не примечателен, а м. Ольге открываются прежде всего черты скрывающегося в нем лукавого. Раз к ней на Таганку кто-то привел женщину одержимую, как и псково-печерский дьякон, бесом блудной страсти. Но, в отличие от того монаха, грешная отнюдь не стремилась избавиться от порока. Напротив, ей очень даже по нраву приходилось это занятие, позволяющее, видимо, жить не без дохода. Матушка Ольга немедленно увидела истинное ее лицо. То есть даже не ее, а того врага рода человеческого, кто жил в ней.