Когда матушку привезли домой, она только и сказала: «Радуйтесь!». И молчала до самого дня смерти патриарха.

А в самый этот день она встала перед иконами и снова начала петь «Со святыми упокой». И торжественно всем объявила, что святейший отошел ко Господу, хотя об этом еще никто не знал.

Кстати, и м. Севастиана в свое время изумительно верно пророчествовала о переменах на русском патриаршем престоле. Патриарх Алексий еще вовсе не собирался умирать, когда м. Севастиане кто-то принес церковный календарь, в котором на вклейке были изображены все архиереи РПЦ. Она долго их разглядывала и, указав на владыку Пимена (Извекова), сказала, что быть тому первосвятителем. Потом блаженная указала на совершенно безвестного в то время Алексия (Редигера), который, кажется, и был-то тогда только епископом, и для чего-то добавила: «Владыка Алексий очень хороший…» Больше никто из архиереев почему-то не привлек ее внимания. Нужно ли напоминать, что и Пимен, и Алексий стали впоследствии предстоятелями Русской православной церкви.

Незадолго перед смертью матушка сказала: «Сначала уйду я, а за мной и патриарх Алексий». И верно, святейшего не стало на следующий год после кончины блаженной старицы.

А матушка Севастиана умерла 7 апреля 1970 года. Проститься с ней приехала и м. Ольга. Она же приняла под свою опеку осиротевших духовных чад и подопечных м. Севастианы. И сколько еще жила, все приходила на могилку к своей духовной сестре.

Похоронена блаженная Севастиана там же на Рогожском кладбище, неподалеку от ворот. Найти ее могилу, впрочем, паломникам-новичкам непросто – она не так удобно расположена и не так заметна, как могила м. Ольги в Калитниках. Но нищие, что день-деньской сидят у рогожских ворот, непременно проводят к матушке.

Блаженная Ольга прожила после этого немного – три года. Она также предсказала заранее свою кончину. А духовных детей своих так наставляла: «Когда я уйду, молитесь за меня, а я за всех вас молиться буду».

Однажды м. Ольга говорит: «Поехали место выбирать». Никто не понял, о чем это она. Но покорно последовали за ней. И вот приехали они на Калитниковское кладбище – от Таганки это в двух шагах, – матушка стала там чего-то выискивать, отмерять шагами, наконец, остановилась у южной стены храма у высокого черного латинского типа креста, установленного здесь почти сто лет назад. Она внимательно оглядела крыж и сказала, что здесь, возле него, ее место и есть. Только попросила крест ей в ноги поставить непременно маленький деревянный. Наверное, старица не случайно обратила на это внимание. Может быть, предчувствовала, что душеприказчики не позаботятся оформить ее могилу, как подобает православному христианину. Так и вышло – до сих пор блаженная лежит под чужим, громоздким и к тому же иноверческим крестом.