Он сел, поставил на пол чемодан и сразу заговорил.

— По папке и мольберту вижу, что вы художник. Это приятно. Я люблю искусство. Но… — и тут он с места в карьер начал критиковать левую живопись. Живого места не оставил.

Чтобы не ввязываться с ним в утомительную дискуссию, я старался поддерживать его.

— Да, месье, — говорил я, — вы правы.

Кроме того, мой небогатый запас французских дискуссионных слов мог меня поставить в неловкое положение. Надо было хитро маневрировать.

Незаметно поезд подошел к Парижу.

Он встал. Я его разглядел. Это был парижанин, склонный к полноте, хорошо одетый. Желая меня отблагодарить за любезную поддержку его ультраэмоциональной речи, он смолк, о чем-то напряженно подумал и спросил:

— Простите, месье, вы иностранец?

— Да.

— Из какой страны?

— Из России.

— Я люблю Россию. Она богата писателями и музыкантами. Очень приятно. Спасибо, месье, за компанию И, сделав несколько шагов, вернулся и, помахав рукой, громко и вдохновенно воскликнул:

— Тольстой! Тольстой! Тольстой!

И быстро выскочил из вагона.

Письма, репортажи, статьи

Письма, репортажи, статьи

Письмо из Парижа

Письмо из Парижа

Париж. За один месяц мне удалось только нащупать пульс здешней художественной жизни и увидеть то, что бросается в глаза.

Чтобы хорошенько узнать современное французское искусство — нужно побегать с годик по музеям, салонам и выставкам.