Отсутствие больших французских имен дало возможность нашим русским художникам занять на выставке довольно видное место. Думаю, что не преувеличу, если скажу, что наиболее интересными живописцами и скульпторами в салоне являются русские. Это могло бы польстить нашему самолюбию, если бы не грустное сознание того, что ансамбль у «Независимых» в этом году исключительно слабый.

Кроме того, не следует забывать, что наши русские художники — почти все полуфранцузы. Русского, кроме фамилии, в них мало. И все же они лучше других. Мы их выделим и рассмотрим.

В первую очередь обратимся к тем, кого мы недостаточно хорошо знали по московским выставкам. Возьмем Ларионова, Гончарову и Анненкова. Ларионов представлен (как каждый участник Салона) двумя полотнами. Это — давно вышедший в тираж вождь старой московской группировки «Ослиный хвост». Работы — русский примитив во французском вкусе. Русский лубок с поправками Матисса и Дерена. Правда, на полотнах, требующих пояснения, дата — 1907 г. Странным все же кажется такое отношение к зрителю: выставлять то, что было написано 20 лет назад. И написано было, следует добавить, в известных локальных условиях борьбы против эстетизма в нашей дореволюционной живописи. И неудивительно, что его картины, особенно на фоне сегодняшнего Парижа, не интересны.

Гончарова выставила два больших полотна. Написаны в бело-желтых и желто-черных тонах. Вещи интересные. Привлекательные. В них есть экспрессия и своеобразный, присущий ее работам последних лет, гротескный стиль. К их недостаткам следует отнести опасную в живописи стилизацию формы и цвета, что придает ее работам некоторый театральный дух. Невольно вспоминаешь прошлое этих двух талантливых и интересных художников, давших нашему искусству ряд ценных работ и игравших некогда большую роль в московской художественной жизни.

Надо думать, что упадок, наблюдаемый в их творчестве, — результат влияния не только одного театра, но, главным образом, оторванности от родной и близкой им Москвы. Очевидно, оторванность от России мстит за себя не только одним живущим здесь литераторам, но и художникам.

В значительной степени сказанное относится и к третьему художнику этой группы — Анненкову, давшему натюрморт и пейзаж. У Анненкова есть характерная особенность — делать обязательно левые и модные вещи. Это производит неприятное впечатление. Искусство его — холодное, мозговое, исключительно формалистское. Тему он, очевидно, рассматривает как элемент принудительного порядка. Ни страсти, ни темперамента, ни чувства. Большей частью холодный вкус и добросовестные знания Пикассо и Брака эпохи 1915 года.