Писал статью для журнала «Прожектор». Скучно заниматься в Париже литературой, когда здесь столько живописи. Пиши и радуйся!

* * *

24 ноября.

Переехали в новый отель. Рю Барро, 20.

Новый дом, новая мебель. Всюду свежая краска. Великолепная панорама Парижа. Не оторвешься. Эти живописные крыши и трубы, которые столько раз манили к себе!

Бегаю в комнату журналиста Пьера. Париж из окна его комнаты мне кажется морем: каждый дом, каждая крыша — огромная застывшая волна, окутанная туманом и дымом.

* * *

Сегодня падал снег.

Падал и таял. Мокрый, как будто бы кусочки белого тумана. Побелели крыши, улицы. Вечером был в Булони у Мещанинова. Вернулся в 12 часов ночи и застал своих женщин уже спящими. Нелюся после кори, разбросав свои похудевшие ножки, спит на груди Полины. Одеяло сползло. Я смотрю на них и тихо радуюсь за обеих. Одна избавилась от тяжелой болезни, другая от бессонных ночей.

За окном ночь. Слышен утомительный гул бегущего метро. Трудовой Париж уже спит.

* * *

Был у нас Федер. Старый, душевный, верный друг. До сих пор умеет улыбаться, веселиться. Работает много. Интересно и красочно рассказывает о нищете парижских художников.

* * *

Трудно в мои годы, при моих знаниях парижской живописи меняться. Но я здесь меняюсь и потому освежаюсь. Важно убить инерцию руки и особенно инерцию глаза. Ведь Париж разглядываешь глазами Писсарро (бульвары), Монмартр глазами Утрилло, а Сену с мостами глазами Марке и Матисса. Как трудно освободиться от них, а ведь нужно найти свое, и я постараюсь это найти.

* * *

Бывают моменты, когда, стоя перед работами Домье, думаешь: «Да ведь это делал художник наших дней!» Какой тонкий, глубокий, а главное, свободный от академизма своего времени художник. Сегодня я рассматривал его гениальный рисунок «Суп» (40×50 см приблизительно). Рисунок висит среди больших картин, написанных масляными красками, и резонирует больше, чем эти большие картины. «Суп» я запомнил на всю жизнь. Вот влияние гениального искусства!

Сильное впечатление еще произвели на меня работы Ватто. В полотнах этого великого мастера чувствуешь предвестника импрессионизма. Шарден — чисто французский мастер с виртуозной техникой и богатейшей фактурой. И английский живописец Констебль. Этот англичанин принадлежал к группе мастеров (Тернер и Бонингтон), у которых Клод Моне и Писсарро многому научились, когда работали над импрессионистской техникой.

* * *

Бывают Бабель и Зозуля. Творчество Бабеля — яркая звезда на тусклом небосклоне московской прозы. Зозуля хочет писать, как японцы.

Был с Зозулей в Люксембурге. Поразили нас Сезанн, Писсарро и особенно Ренуар, пожалуй, самый блестящий живописец нашего времени.