Клейнмихель, убежденный, что Вонлярлярскому не причтется никакой уплаты, желал, чтобы выдача денег производилась как можно медленнее, считая, что все, что будет выдано, будет чистой потерей для казны, так как он не надеялся на возможность получить что-либо в уплату из залогов Вонлярлярского. Перовский, которому я представлялся перед отъездом в Смоленск, высказал мне, до какой степени ему и вообще министрам неприятно положение, в которое Клейнмихель поставлен жалобами Вонлярлярского. Перовский всегда враждебно относился к Клейнмихелю, и потому мне показался очень странным его разговор со мной, но тут действовало чувство самосохранения; Перовский и другие министры были обижены тем, что подрядчик может иметь влияние на Государя более сильное, чем влияние одного из них и еще наиболее приближенного к Государю. Впрочем, я мог предвидеть это уже из слов M. Н. Муравьева, которого я в это время часто видал и который, сильно не любя Клейнмихеля, был дружен с Перовским. Последний, отпуская меня, просил придерживаться в уплате денег данной мне инструкции, а относительно ее неясностей исполнять так, как укажет Клейнмихель.

В феврале же 1852 г. было получено донесение Могилевского окружного правления путей сообщения, что на торги по ремонтному в следующие 4 года содержанию шоссе, устроенного Вонлярлярским, никто не явился, причем правление просило о том, чтобы поручено было Департаменту хозяйственных дел Главного управления путей сообщения найти подрядчика {для означенного содержания шоссе}. В это время поступило заявление Гуюса, управлявшего имением Клейнмихеля, о желании принять этот подряд с довольно значительной сбавкой со сметных цен. Клейнмихель приказал рассмотреть это заявление в общем присутствии департамента с приглашением в оное управлявшего Могилевским округом Станевича, Серебрякова и меня. В первом же заседании этого присутствия я обратил внимание на чрезвычайно высокую сметную оценку ремонтного содержания (сколько помню, около 2000 руб. на версту в год), с которой, конечно, нетрудно было сделать значительную сбавку. Так как Департамент хозяйственных дел получил от правления только итоги смет, то нельзя было судить, почему они вчетверо или даже впятеро более итога в смете на подобное же содержание других шоссе, а так как сметы не были еще утверждены Главным управлением путей сообщения, то я полагал, что до рассмотрения департаментом предложения Гуюса следует вытребовать подлинные сметы. Это предложение мое очень не понравилось Станевичу и постоянно во всем вторившему ему Серебрякову. Между тем в Петербурге начали уже говорить о том, что Клейнмихель отдает содержание шоссе управляющему его имением по чрезвычайно высокой цене. Чтобы мои заявления в департаменте не остались втуне, я решился в тот же день передать их Клейнмихелю, когда он вошел в гостиную своей жены, с которой я в это время играл в ералаш. Клейнмихель удивился, что сметы, по которым производились торги в Могилевском правлении путей сообщения, не были еще утверждены, что они не присланы правлением при торговом деле и что сумма, ими определенная, так высока; он очень благодарил меня за то, что я обратил на это его внимание, и приказал мне немедля отправить курьера в Могилев, с которым должны быть присланы сметы. Пока я этим распоряжался в канцелярии, он сел за меня играть в ералаш и, ничего не понимая в игре, порядочно проиграл.