Но потом, долго глядя на эти родные развалины, я ужаснулся:
– Как Господь сохранил меня в течение около 5 месяцев на таком маленьком клочке земли, где так много, так долго, и так славно страдал незабвенный Севастополь!
15 марта 1871 года
г. Москва
Приложение 5 к главе VII[152]
Приложение 5 к главе VII[152]
{Милостивые Государи!
В № 11 Московских Ведомостей прошла статья под заглавием «Прощание Нижнего Новгорода с Муравьевым»{665}. Не буду опровергать слова статьи этой, которые оскорбляют исключительно нижегородское дворянство, – есть люди с большими на это правами; но разберу лишь то, что подлежит суду всех и каждого, что возмущает всякого беспристрастного человека, всякого гражданина, понимающего гражданственность.
Статья эта, подписанная буквами А. Н., начинается дерзким, никаким доказательством не подкрепленным рассуждением автора, которому единственный возможный ответ заключается в вопросах: убежден ли он, что при вести о новом назначении А. Н. Муравьева «одно своекорыстие да взятка встрепенулись (в Нижегородской губернии), подняв, по выражению автора, с улыбкой надежды и упования свои истощенные долгим постом лица». Убежден ли он, что не было ни истинно честных и искренно преданных добру и правде людей между этими встрепенувшимися, которые тоже постились, но не от помощи своему кормлению их или взятками, а от разорения, причиненного им уже начинающейся, но спокойной еще анархией, водворяемой мирным управлением А. Н. М.? Убежден ли, наконец, что все корыстолюбивцы, стяжатели и взяточники радовались отбытию из губернии прежнего начальника, и что не было между ними таких, которые напротив сильно печалились? Все эти вопросы требуют разрешений фактических; голословно же можно утверждать многое!!! – Но не буду останавливаться на рассуждениях безымянного автора; скажу, что знаю между «встрепенувшимися» много людей истинно честных и добрых, заслуживающих глубокого сочувствия, по огорчениям и лишениям, испытанным ими под управлением А. Н. М., от явного неуважения к самым законным требованиям и кровным нуждам людей, разоренным ложным либерализмом, не понимающих различия между насилием и законностью! Главная роль панегириста на этом прощании, бесспорно, принадлежит бывшему губернскому предводителю дворянства Николаю Петровичу Болтину{666}.
Страницы рукописи, соответствующие началу речи свояка автора Н. С. Толстого и ee продолжению. Видно, что текст речи располагается «параллельно» тексту основного корпуса мемуаров, что свидетельствует в пользу того, что этот текст был задуман автором как подстрочное примечание