Я никогда не видал, чтобы под влиянием решения вождя так быстро и радикально изменилась оценка общего положения. Кадеты, ратовавшие накануне в пользу отсрочки признания Колчака, теперь стали убежденными сторонниками решения, принятого Деникиным. Для меня так и осталось невыясненным, путем каких заключений он к нему пришел; скорее всего, Деникин принял свое решение нутром, а не путем чуждых ему рассуждений, в которых он не любит запутываться.

Как никак, решение было принято. Тотчас представилась необходимость представителям Особого совещания выехать в Париж, откуда легче было вступить по телеграфу в сношения с адмиралом Колчаком, чтобы определить дальнейшие взаимоотношения и программу действий. В Париж выехали генерал Драгомиров, Нератов, Астров и Соколов (начальник Отдела пропаганды).

С этого времени прошли два события в нашей жизни: уехал мой сын Костя, выдержав экзамен зрелости, на фронт, – он поступил в Конно-гренадерский полк вместе с Николаем Лермонтовым.

Второе событие, касающееся меня лично, – мне предложили организовать ведомство исповеданий и войти в состав Особого совещания{236}. Этому предшествовало мое участие в Церковном соборе в городе Ставрополе в конце мая. С этого начинается, может быть, новая полоса моей жизни, и поэтому постараюсь с нынешнего времени начать запись вроде дневника, предпослав ему несколько слов о Соборе в Ставрополе.

Мысхако, 15 июля 1919 г.

Глава XI. Очерк взаимоотношений Вооруженных сил Юга России и представителей французского командования

Глава XI. Очерк взаимоотношений Вооруженных сил Юга России и представителей французского командования

Часть 1

Часть 1

Добровольческая армия, непосредственная преемница некогда грозной Русской вооруженной силы, выдержавшей долгую и упорную борьбу с сильным врагом, отвергла всякую мысль о соглашении с прежним противником, оставаясь верной до конца всем договорам с союзными державами.

В середине апреля 1918 года, после окончания 1-го Кубанского похода, когда германцы заняли Ростов и другие пункты Донской области, а Добровольческая армия сосредоточилась в районе юго-восточнее Ростова, вопрос об отношении к немцам, находившимся в столь близком соседстве, стал особенно острым. Все попытки германцев войти в переговоры с командованием Добровольческой армии были категорически отвергнуты, несмотря на то, что этими отказами армия закрывала себе пути к получению до нельзя необходимых ей боевых припасов.

Позднее, высшее германское командование в лице своего представителя при Донском атамане майора Кохенгаузена, тоже неоднократно пыталось завязать сношения. Не находя отклика со стороны главнокомандующего Добровольческой армией, майор Кохенгаузен по одному из вопросов обратился уже с ультимативным требованием к командованию Добровольческой армии, которое также было оставлено без последствий.