Я высказал убеждение, что в Одессе, так же, как и в Париже, дает себя чувствовать настойчивая работа масонов и евреев, которые всячески хотят помешать вмешательству союзников в наши дела и помощи для воссоздания единой сильной России. То, что прежде казалось мне грубым вымыслом, либо фантазией черносотенников, приписывавших всю нашу смуту работы «жидо-масонов», – с некоторых пор, начало представляться мне имеющим, несомненно, действительную почву. Вся история нашей революции и большевизма давала достаточно для того оснований, но я имел некоторое представление и о роли масонства во французской армии и об этом счел долгом сообщить Деникину. Мне казалось, что роль начальника французского штаба в Одессе, еврея Фрейденберга, которого обвиняли в том, что он подкуплен петлюровцами, среди коих в свою очередь немало было германских агентов, – эта роль весьма близко походила к целям масонства. Во Франции и без того сильное течение против вооруженной помощи России. Не следовало облегчать задачи сторонников такого течения.

Деникин не возражал против этого, но он точно и резко определял условия, на которые готов был пойти. «Если Франшэ д’Эсперэ на это согласится, – хорошо, если нет, то я налево кругом марш». – Меня, конечно волновала перспектива свидания таких двух «носорогов», как прозвал Деникина мой брат после одного посещения. Но всем волнениям не суждено было осуществиться в действительности.

Как снег на голову пришло известие, что французы решили эвакуировать Одессу, оставив желающим 48 часов на приготовления к отъезду. В Екатеринодаре об этом узнали только по прибытии первого транспорта с беженцами в Новороссийск.

Рассказы этих беженцев, вскоре прибывших в Екатеринодар, вызвали чувство всеобщего негодования на предательство французов. Требовалось немало усилий, чтобы сдерживать слишком пылкое выражение этих чувств в общественных собраниях и печати. Одновременно распространялся слух, что Клемансо пал и что во Франции новое министерство с социалистами, чуть ли не революция. Защитники Франции говорили, что она погибла, поддавшись большевизму, как и мы в свое время.

Еще не успели освоиться с первым известием, как пришло второе: большевики заняли Перекоп, и Крым со дня на день будет весь в их власти.

Известие о том, что Перекоп взят, пришло, если не ошибаюсь, в четверг на Вербной неделе. Трудно передать волнение всех, у кого оставались близкие в Крыму. По счастью, высшее командование, которое сначала озаботилось вывозом казенного имущества, пошло навстречу представлению о необходимости принять меры к спасению тех остатков культурного класса, которым удалось бежать в Крым из Совдепии. Каждый час был дорог, и мы пережили немало волнений за всех наших, проживающих в Ялте.