Ведь ещё никогда с таким отсутствием предусмотрительности не ставилось на карту такое огромное реальное могущество, сберечь которое было так легко. Гордыня всегда преступна, но она вдвойне преступна тогда, когда она губит нечто действительно большое и сильное. Это и случилось с германской политикой в 1914 г.

IX

В настоящий момент общественное мнение глубоко волнует вопрос о русско-немецких отношениях. Россия воюет с Германией, но этим милитарным и политическим фактом вовсе не исчерпываются сила и значение происходящего столкновения.

В октябрьской книжке Русской Мысли читатель найдёт мнение Дельбрюка, высказанное задолго до европейской войны, что мировую войну в наше время может вызвать только взрыв народных страстей, разжигаемых прессой. Великая война опровергла это предсказание, но не вполне. Войн а не была вовсе вызвана взрывом народных страстей, она была устроена германским правительством, и даже общественное мнение Германии было войною, как совершившимся фактом, захвачено врасплох. Но германское правительство сумело после начала войны, в интересах её, вполне овладеть общественным мнением страны, разжечь идеей войны народные страсти и убить в германском народе всякое критическое отношение к роли правительства в этой войне. Но и в других странах, которым пришлось обороняться от германского нападения, народное сознание признало и войну своей. Это придаёт войне 1914 г. ту остроту и силу, которой были лишены многие милитарные столкновения прежних времён.

В частности, вопрос о корнях настоящей войны в народной душе, в общественном сознании с особенной силой возникает по отношению к Германии. Немецкий народ Германии не сам потребовал этой войны, но он всецело принимает и оправдывает её, — в этом не может быть ни малейшего сомнения.

Выше мы печатаем статью Е. В. Тарле[495], в которой германская враждебность к России характеризуется как настроение, особливо присущее реакционным элементам Германии. Однако, было бы ошибочно думать, что идея германизма, как воинствующей и завоевательной стихии, есть идея исключительно реакционных, консервативных или, по крайней мере, националистических кругов Германии. Я не могу присоединиться к мысли[496], что вражда к России и русской стихии есть явление, характерное лишь для таких «правых» элементов Германии, как прусское юнкерство, для консервативной публицистики Германии в лице Гена (посмертный памфлет которого «De moribus Ruthenorum» есть, быть может, самое яркое выражение этого антируссизма), в лице известного публициста Kreuzzeitung историка Шимана и т. п. отсталых идеологов отживающей Германии.