Митин остался сидеть неподвижно. Неподалеку, низко склонившись над столом, сидел с нахмуренным, взволнованным лицом поручик Колчанинов и что-то быстро писал. На мгновение воцарилось тяжелое молчание. В раскрытые настежь окна вливался теплый весенний воздух. На фронте грозно погромыхивали орудия. Загудел деловито телефон. Штаб дивизии ответил. Начальник дивизии генерал Ткачевский был у телефона.

– Ваше превосходительство! Полк отказывается выступать на позицию… Костромичи угрожают бросить окопы, если мы их не сменим. Вы понимаете, какие это может иметь последствия…

Начальник дивизии был ошеломлен этим известием. В трубке слышался его неспокойный голос. Он допускал всякие революционные возможности, но это… Это была просто подлая измена. Повесив трубку, полковник Крыков с каменным выражением на лице вернулся и сел на прежнее место, презрительно поглядывая на Митина, который чувствовал себя очень неловко и вскоре удалился. Между тем в штабе дивизии и в штабе корпуса поднялась суматоха. Отказ костромичей удерживать позицию в случае, если их не сменят, создавал угрозу стратегическому положению всего корпуса. Поэтому командир корпуса и начальник нашей дивизии в согласии с дивизионным и корпусным комитетами решили принять экстренные меры для того, чтобы заставить наш взбунтовавшийся полк выступить на позицию. Был отдан приказ N-скому казачьему полку, стоявшему в корпусном резерве, немедленно в спешном порядке двинуться к Ляховичам и оцепить место расположения нашего полка. Одновременно с прибытием казачьего полка двум батареям приказано было сняться с позиции и стать на видном месте против непослушного полка.

Действительно, около 5 часов пополудни появились первые казачьи разъезды, а вслед за ними вскоре показались, поднимая по дороге пыль, и удалые казачьи сотни. При приближении к Ляховичам казаки приняли боевой порядок и рассыпались в цепи. В это время две наши батареи, ставшие на виду Ляховичей, дали залп вверх. Высоко в воздухе разорвались шрапнели. Неожиданное появление казаков и внушительный орудийный залп вызывали у бунтовщиков настоящую панику. Они забегали и засуетились, точно потревоженное гнездо ос. Собирались большими и маленькими группами и митинговали. Но теперь уже раздавались другие речи. Голос совести и благоразумия стал торжествовать. Реальная сила, противопоставленная малодушным трусам, возымела свое действие. Курьер из штаба дивизии передал митингующей солдатской черни ультиматум, что им дается час на размышление. Если по прошествии этого времени они не изъявят готовности выступить на позицию, то по ним будет открыт огонь. Но не прошло и полчаса, как в штаб полка явилась делегация и объявила полковнику Крыкову, что полк готов выступить на позицию…