«Около десяти часов император послал за великим князем наследником и приказал ему отправиться к императрице и передать ей строжайший запрет когда-либо вмешиваться в дела. Великий князь сначала отклонил это поручение, старался выставить его неприличие и заступиться за свою мать, но государь, вне себя, крикнул: “Я думал, что я потерял только жену, но теперь я вижу, что у меня также нет сына!” Александр бросился отцу в ноги и заплакал, но и это не могло обезоружить Павла. Его величество прошёл к императрице, обошёлся с ней грубо, и говорят, что если бы великий князь не подоспел и не защитил бы своим телом мать, то неизвестно, какие последствия могла иметь эта сцена. Несомненно то, что император запер жену на ключ и что она в течение трёх часов не могла ни с кем сноситься. Г-жа Нелидова, которая считала себя достаточно сильной, чтобы выдержать эту грозу, и настолько влиятельной, чтобы управиться с нею, пошла к рассерженному государю, но вместо того, чтобы его успокоить, она имела неосторожность — довольно странную со стороны особы, воображавшей, что она его так хорошо изучила, — осыпать его упрёками. Она указала ему на несправедливость его поведения с столь добродетельной женой и столь достойной императрицей и стала даже утверждать, что знать и народ обожают императрицу... Далее она стала предостерегать государя, что на него самого смотрят как на тирана, что он становится посмешищем в глазах тех, кто не умирает от страха, и, наконец, назвала его палачом. Удивление императора, который до сих пор слушал её хладнокровно, превратилось в гнев. “Я знаю, что я создаю одних только неблагодарных, — воскликнул он, — но я вооружусь полезным скипетром, и вы первая будете им поражены, уходите вон!” Не успела г-жа Нелидова выйти из кабинета, как она получила приказание оставить двор»⁵⁵.

Гнев Павла на жену и подругу вызвал потрясения в «верхах» и опалы близких к ним лиц: были отставлены племянник Нелидовой генерал-лейтенант А. А. Баратынский, вице-адмирал С. И. Плещеев, петербургский губернатор генерал Ф. Ф. Буксгевден (его место занял будущий глава заговора П. А. Пален), генерал-прокурор князь Алексей Куракин и вице-канцлер Александр Куракин. Императрица смирилась. Павел сделал Лопухину камер-фрейлиной, подарил ей дом на Дворцовой набережной, куда ездил инкогнито в карете, украшенной мальтийским крестом, которую хорошо знали в столице. Скромная Анна Петровна старалась держаться вдали от интриг и пользовалась своим влиянием только для просьб о прощении попавших в немилость или о наградах для кого-нибудь — плакала, капризничала и в итоге получала желаемое. Её мачеха стала статс-дамой, а отец — генерал-прокурором и действительным тайным советником. Павел стремился и этому увлечению придать рыцарский характер: возвёл возлюбленную в степень кавалерственной дамы Большого креста Мальтийского ордена; имя Анны (др.-евр. «Божественная милость») стало девизом государя, а её любимый малиновый цвет — его цветом. Ради неё устраивались балы и даже было разрешено танцевать при дворе до того запрещённый вальс. Рыцарственный государь вызвал князя Павла Гагарина, которого она полюбила, из армии в Петербург, осыпал его наградами и устроил их брак — но сохранил за ней апартаменты в Михайловском замке. Две другие камер-фрейлины родили от Павла девочек, которые вскоре умерли, не успев добавить проблем царской фамилии.