Итогом трудов руанского архиепископа в истории Средневековья стало появление простого нормандского воина (солдата) по имени Херлуин. Трудно сказать, чем он был обязан лично Вильгельму Завоевателю. Или старый служака просто исполнил свой солдатский долг перед усопшим венценосцем, которого боготворил. Но именно Херлуин оказался тем человеком, которого безуспешно разыскивал в городе Руане архиепископ Вильгельм Добрая Душа.

Солдат (говоря современным языком) Херлуин нанял повозку (дроги), погрузил на него усопшего в бозе властелина и доставил его к причалу. Он же нанял судно, шедшее в город Кан. Тот же Херлуин нанимал (за свои деньги? за деньги архиепископа?) людей, чтобы по христианскому обычаю обмыть тело умершего, как-то обрядить герцога, и могильщиков.

Ограбленное тело короля Англии и герцога Нормандии в простой повозке, без всяких торжественных по такому случаю церемоний и даже без привычной личной стражи, повезли на городское кладбище. Думается, немногие жители Руана догадывались о том, кого бесславно везут по узеньким, кривым улочкам столицы герцогства.

Вильгельма Английского оплакивать не приходилось: правил подданными он жестокосердно, судил правых и неправых только с личной выгодой, казнил людей немало по любому поводу и без повода, когда был в праведном гневе большого рыцарствующего феодала. С такими правителями, не имевшими в сердце жалости, люди Средневековья расставались с «легкой душой», не надрываясь в плаче и прощальном крике.

На канском кладбище бездыханный Вильгельм Завоеватель «испил последнюю чашу посмертных унижений»: кладбищенский сторож привычно долго торговался с королевскими слугами, ставшими по воле случая большими скупцами (они тратили «собственные» деньги) из-за цены на простую могилу, которую предстояло еще выкопать. Слуги усопшего монарха торопились отделаться от покойника, «уже ни на что не годного». Сторож же хотел иметь собственную выгоду от сделки с землекопами-могильщиками.

На кладбище обладателю двух корон пришлось «унизиться» еще раз. Впрочем, чего-то удивительного в том не видится, поскольку дух времени витал и над Нормандией, только-только потерявшей еще одного своего правителя.

Хронисты свидетельствуют о последней чаше позора, которую пришлось испить ушедшему из жизни королю Вильгельму Завоевателю. Когда его тело опускали в могилу, священник по традиции спросил собравшихся, не имеет ли кто-то претензий к покойнику, дабы тот мог спокойно уйти в мир иной. Тогда из толпы вперед выступил какой-то безвестный нормандский дворянин (неизвестно, был ли он бароном или простым рыцарем) и громко объявил собравшимся: