Модный Дом Dior открыл специализированные магазины и арендовал Диснейленд в Токио для празднования сороковой годовщины Дома. В Париже в Музее искусства моды была организована ретроспектива, посвященная кутюрье (80 000 посетителей). Праздник для персонала проходил… в «Лидо». Никто излишне не рисковал. Бутик на авеню Монтень был реконструирован с сохранением первоначального дизайна, но немного в новом стиле. На вопрос «Сколько вы на это потратили?» Бернар Арно ответил: «Слишком много». Жан-Пьер Фрер ворчал в углу: «Они покупают дерево с плодами. Они начинают с того, что обрезают корни. Дерево подыхает». Это был знаменитый вдохновитель «Гадкой Лулу», один из последних столпов модного Дома Dior. Кстати, когда он говорил о хозяине, он все еще имел в виду господина Диора. Скроенный, как капитан Хэддок из комикса, с двумя маленькими ножками и большим животом, этот несколько язвительный персонаж ругался на «все эти гребаные компьютеры».

Бернар Арно, предприниматель в стиле BCBG[846], и Пьер Берже, художник в мире бизнеса, два поколения, два стиля, два метода управления, противостояли друг другу. «Я всегда думал, что дизайнеры в целом — давайте говорить о кутюрье, чтобы быть более точными — все мегаломаны», — утверждал Пьер Берже в интервью Соне Рикель, опубликованном в журнале Femme в марте 1988 года. «Они все считают себя великими. Разница между настоящими и фальшивыми создателями моды заключается в том, что настоящие — это несчастные мегаломаны, а фальшивые — мегаломаны счастливые… Кутюрье больше, чем другие художники, боятся, что их творчество исчезнет, тогда как художники, писатели, музыканты всегда могут зацепиться за суд вечности. Поэтому их нужно еще больше поощрять и поддерживать…»

Пьер Берже — предприниматель, вождь мужей, и даже если ему нравилось водить вертолет, он все же определенно был близок к XIX веку, «веку правды и шутки». «Никогда мы так много не лгали и так много не искали истину»[847]. Его принцип — учить других тому, чего он вчера не знал, всегда помнить, что начал «с покупки книг на набережных». В конце интервью он заявил как стратег: «Мое сотрудничество с театрами и издательствами приостановилось, но я не сказал своего последнего слова. Может быть, я буду заниматься политикой. 1988-й — хороший год…»[848]

Бернар Арно — прежде всего финансист, он пришел из такого мира, где приветствовалось осторожное поведение, сочетавшее французские стандарты «хорошего тона» с рейдерскими методами Уолл-стрит: узнать игру другого, скрыв свою. Когда он не занимался делами компании, то играл в теннис. Его литературный вкус был куда более ограничен. Ему понравились «Краткая история времени» Стивена Хокинга[849] и «Менеджмент в повседневности», на который он написал рецензию в журнале Challenge. Каждый сезон этот выпускник Политехнического института в темном костюме восседал в первом ряду перед дефиле манекенщиц своей империи: Диор, Лакруа, Живанши (с 1988 года). В этой игре ему явно хотелось оказаться в роли нового Марселя Буссака. Через сорок лет после открытия Буссаком модного Дома Dior он вложил 50 миллионов франков в открытие модного Дома Кристиана Лакруа в 1987 году.