К тому моменту, когда Елена Петровна прибыла в Лондон, выборы уже завершились, миссис Кингсфорд была в ярости, узнав, что вместо неё президентом стал мистер Финч, Синнетт занял пост вице-президента, а казначеем назначили Франческу Арундейл. Атмосфера накалилась. Британский священник Чарльз Ледбитер, недавно вступивший в Общество, описывает то, что произошло дальше:
…Вдруг дверь напротив нас стремительно распахнулась, и дородная женщина в чёрном вошла и села на дальнем конце нашей скамьи. Несколько минут она внимала препирательствам на трибуне, а затем начала всем своим видом выражать нетерпение. Поскольку никаких изменений не намечалось, она вскочила с места и командным голосом выкрикнула всего одно слово – «Мохини», а затем вышла за дверь в коридор. Величавый и степенный Мохини молниеносно промчался по этой длинной комнате и, добежав до коридора, тут же распростёрся у ног женщины в чёрном.
Многие в смятении поднялись с мест, не понимая, в чём дело, но в следующее мгновение сам мистер Синнетт поспешил к двери, вышел, обменялся с кем-то парой слов, снова зашёл, и, стоя у дальнего конца нашей скамьи, произнёс роковые слова: «Позвольте представить Лондонской ложе госпожу Блаватскую». Того, что случилось дальше, не описать словами; членов общества охватил дикий восторг и вместе с тем священный трепет, они окружили нашу великую Основательницу, одни целовали ей руки, другие вставали перед ней на колени, несколько человек истерически рыдали[623].
Елена Петровна взяла в свои руки ведение собрания и потребовала объяснить ей происходящую сумятицу. Затем она с глазу на глаз побеседовала с членами правления, и было решено, что миссис Кингсфорд следует основать новую группу под названием Герметическая ложа, а Лондонская ложа продолжит существовать, как прежде.