Внутри меня всё сильнее росло чувство, что для исцеления социальных недугов требуется нечто большее, чем то, что есть у меня. Для экономического аспекта достаточно было быть социалистом, но где взять вдохновение, мотивацию, которая должна привести к наступлению всеобщего Братства Человечества? Наши попытки создать содружество альтруистов провалились. В действительности многое было сделано, но не хватало движения, которое отличалось бы беззаветной преданностью, члены которого трудились бы на благо Любви и жаждали лишь отдавать, ничего не требуя взамен. Где взять материал для высшего Социального порядка; где найти камни для того, чтобы построить Храм Человечества? Отчаяние накрывало меня, когда я искала подобное движение и не находила.

Более того, начиная с 1886 г. я постепенно утверждалась во мнении, что моя философия неполноценна; что понятия жизни и разума намного шире, чем я могла себе представить. Психология стремительно развивалась; эксперименты с гипнозом неожиданно выявили сложность человеческого сознания, странные загадки множественных личностей и, самое удивительное, интенсивную умственную активность в то время, когда мозг, который считается генератором мыслей, находится в состоянии комы. Эти факты обрушивались на меня один за другим… Наконец тьму разрезал луч света – появилось произведение А. П. Синнетта «Оккультный мир», с его чудесными письмами, наводящими на размышления, которые раскрыли мне, что феномены несомненны, однако их спиритуалистическое обоснование крайне неправдоподобно[899].

Именно к этой выдающейся женщине обратился мистер Стэд в начале весны 1889 г. с просьбой написать рецензию на «Тайную Доктрину». «Переворачивая одну страницу за другой, – вспоминает она, – я с интересом погружалась в написанное; но каким знакомым оно мне казалось; как мой ум перескакивал вперёд, чтобы предугадать выводы; насколько всё это было естественно, складно, как тонко и вместе с тем понятно. Я была оглушена и ослеплена светом, в котором отдельные факты стали частями великого целого, и все мои сомнения, загадки и проблемы разом исчезли». «Эффект был отчасти иллюзорным», – добавляет она, поскольку позже «мозгу предстоит постепенно усвоить то, что проворная интуиция сразу приняла как истину». «Но я уже увидела свет, – пишет Безант, – и в этой вспышке озарения я узрела, что изнурительный поиск окончен, а Истина найдена. Я написала рецензию[900] и попросила мистера Стэда представить меня писательнице, а затем отправила ей записку с просьбой позволить мне навестить её»[901].