Когда он находился в Нью-Йорке, Общество поэтов устроило торжественный обед в его честь, во время которого все в один голос твердили, что Æ – самый почитаемый человек в Ирландии[1100]. Он был известен не только поэзией и прозой, но также и талантом художника.

Возникает вопрос, был ли Æ знаком с Блаватской? Об этом свидетельствует Джеймс Прайс, который утверждает, что познакомился с Расселом в лондонской штаб-квартире ТО, где тот являлся частым гостем[1101]. П. Г. Боуэн добавляет, что «его пребыванию там активно содействовали Чарльз Джонстон и его жена, которая была племянницей Е. П. Блаватской». Как-то раз несколько человек в присутствии Æ и Йейтса усомнились в подлинности феноменов Блаватской. По дороге домой Рассел, как утверждается, повернулся к другу и сказал: «Они могут говорить, что хотят, но я сам видел, как она делает весьма удивительные вещи»[1102].

Йейтс и Рассел были лучшими друзьями в начале их общего увлечения теософией, но, как отмечает Колин Уилсон в своей книге «Тайны»:

В 1890 г. пути Йейтса и Рассела разошлись. Йейтс стал членом «Золотого Рассвета», а Рассел питал недоверие к ритуальной магии. Хотя он принимал все основные принципы магии – как явствует из его работ – Рассел оставался мистиком, поглощённый собственным видением непреложного единства вселенной и уверенный в том, что сознание индивидуума второстепенно по отношению к коллективному сознанию человечества.

Однако между Йейтсом и Расселом имелось и более существенное различие. Мистическое и религиозное откровение Рассела было куда глубже, чем то, что когда-либо испытывал Йейтс. Тот оставался твердолобым, поглощённым умственным любопытством и стремлением создать мост между вселенной мистики и вселенной обычного человека. Результатом этого стало то, что Йейтс считается великим поэтом, в то время как Рассел остаётся малоизвестным[1103].

Некоторые утверждают, что связь Æ с теософией и дублинским Теософским обществом была лишь одним из этапов его развития. Тем не менее его действия и слова свидетельствуют об ином. Как сообщает капитан Боуэн: «С 1898-го по 1933 год, до того момента, как Æ покинул Ирландию, он поддерживал жизнь Герметического общества – ядра истинных последователей теософии». В одном из первых писем к Боуэну Æ говорит:

Иногда в нём было много членов, в другое время – мало. Оно росло и слабело, затем опять росло, люди приходили и уходили; а я чувствовал внутреннее удовлетворение, поскольку все они в какой-то степени соприкасались с идеями теософии. У меня не было собственной доктрины, ничего, кроме трудов Е. П. Блаватской, У. К. Джаджа, Бхагавад-Гиты, Упанишад, Патанджали и пары других священных писаний… Я приложил все усилия к тому, чтобы сохранить учение Е. П. Блаватской и У. К. Джаджа в первозданном виде[1104].