Ябеды, сутяжничество и земельные неустройства заставили Александра I издать указ о комиссии «для разбора споров по землям и для определения повинностей в Крымском полуострове».

Этот указ был издан 19 мая 1802 года, хотя уже с конца 1801 года существовал, казалось бы, для этого дела особый комитет «О устроении Новороссии». Комитеты и комиссии были слабостью императора. Они уже самим существованием своим представляли нечто гражданственное, общественное, обещающее улучшение и реформы. Но комиссии вовсе не обязаны были спешить и должны были всесторонне, тщательно изучать порученное им дело. Тем самым дело пока откладывалось…

Итак, был издан указ, и чинам комиссии было предложено выехать в Крым без проволочки.

Состав комиссии был отменный: в подборе его царь проявил большую тонкость.

Комиссию возглавил известный своим мистицизмом сенатор Лопухин. Он славился желанием устанавливать христианскую справедливость. Он стыдился слова «холоп», но заявлял Александру, что «вторжение неприятеля было бы менее гибельно, чем ограничение помещичьей власти». Несомненно, что император был уверен в Лопухине, когда посылал его для установления справедливости в Крыму. С ним отправлены были именитые и чиновные четыре члена: обер-прокурор Ланской, действительный статский советник Туманский, обер-секретарь Крейтер и статский советник Сумароков, назначенный на должность председателя судебной палаты.

Павел Иванович Сумароков ничем не прославился как чиновник; напротив того, у него были неприятности. Но, подобно своему тёзке Чичикову, он считал себя пострадавшим за правду и даже представил в Сенат мнение «о мерах к истреблению лихоимства». Это мнение, может быть, и явилось главной причиной того, что в комиссию был назначен именно Павел Иванович.

Таврический губернатор Мертваго в «Записках» сообщал, что всем чинам комиссии «дано большое жалованье и столовые деньги» и что будто бы это расположило всех членов к лени и благодушию, а что некоторые «предались пьянству и чванству».

Между тем, сенатор Лопухин (а вслед за ним и все члены комиссии) объявил себя защитником угнетенных, и толпы людей начали осаждать присутственные места, и в том числе суд, где председательское место занял Павел Иванович.

Павел Иванович действовал без спешки, как полагается солидному чиновнику.

Незачем закладывать карету – мы не в Петербурге.

Черешневая трубка и покойное кресло сменили беспокойные столичные разъезды. И то сказать, с превеликим самолюбием Павла Ивановича легко ли было таскаться в департамент, угождая начальству, которое, не имея преимуществ Павла Ивановича, имело все привилегии только потому, что принадлежало не к пятому классу чиновников, а к четвертому или третьему.