«Воображенью край священный»

Название цикла очерков взято из романа Пушкина «Евгений Онегин». (Отрывки из путешествия Онегина. В черновой редакции: «Он зрит поэту край священный».)

Очерки «Земной Элизий» и «Странствия в прошлое» (с. 436 и 452) посвящены осмыслению Крыма в творчестве поэтов конца XVII – 10-х – 30-х годов XIX века. Произведения этих поэтов и послужили материалом для очерков. Отдельные строки печатаются по черновикам Пушкина (Пушкинский фонд. Рук. отд. Ин-та Русской литературы Акад. наук СССР).

Интерес Грибоедова к истории Крыма отразился в его «Путевых записках». Эти записки и дали основной материал для очерка, причем потребовалась предварительная расшифровка загадочных названий, которыми изобилует печатный текст (Хурсис – вместо Хуреиз или Кореиз, Бешмы – вместо Бешуй и т. п.)[97].

За Пушкиным по Крыму

За Пушкиным по Крыму

Тамань[98]

Тамань[98]

Вечер 13 августа – до полудня 15 августа

Кончилась бесконечная степь, джунгли шуршащих камышей, сквозь которые шла дорога, клики вспугнутых птиц, посвисты казачьего конвоя. Кончался Кавказ. «Черноморский казак, услышав звон колокольчика, закричал спросонья диким голосом: “Кто идет?”»[99] В девятом часу вечера въехали на полуостров Тамань экипажи генерала Раевского и остановились на мосту у крепости, пока о прибытии его высокопревосходительства не было доложено коменданту Каламаре. Генерала и его спутников поместили в крепости.

Пушкин впервые в жизни увидел море. «Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны. Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию», и можно было различить «два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона»[100]. Пушкин прибыл на полуостров Тамань в тот же вечерний час и в ту же предосеннюю пору, что и Печорин, которого Лермонтов отправил туда в 30-е годы. Так же светила луна и такими же были казачьи лачуги на берегу. На рассвете и Пушкин, и Печорин увидели тот же дикий берег с прибрежным каменным хаосом и сквозь дымку тумана – изгиб полуострова на западе и линию гор, изящно изогнутую, «дальний берег Крыма, который тянется лиловой полосой»[101].

Пушкин писал брату: «С полуострова Таманя, древнего Тмутараканского княжества открылись мне берега Крыма».

В день приезда Пушкина на берегу «пролива Киммерийского ‹…› разбивались пенистые волны, несомые противным ветром ‹…› час от часу буря сильнее поднималась»[102]. На следующий день волны всё еще шумели в проливе и ветер был супротивный, о переправе нечего было и думать. Море утихло лишь к утру 15 августа, и только около полудня Пушкин с Раевским отправился к Крымским берегам.