Правильно: «…и вылетела в трубу».

Но здесь я закрываю томик с «Пошехонскими рассказами» (хотя там и с Полтавской губернией история есть), передавая его читателям, и продолжаю свою биографическую повесть.

* * *

В Пензу из Витенёва Салтыков поехал через Москву и Рязань железной дорогой, а затем лошадьми по старинному Московскому тракту. Добрался без приключений и отрапортовал, как положено, начальнику канцелярии министра финансов, что «14 января сего 1865 года вступил в должность». Ему была подыскана квартира на Верхней Пешей улице, близ Соборной площади, в нагорной, центральной части города. Правда, определить точно дом, где жили Салтыковы, до сих пор не удалось.

В отличие от Твери и Рязани, примерно равновозрастных Москве, Пенза как крепость появилась лишь в XVII веке, в царствование Алексея Михайловича. Расположенный при впадении реки Пензы в Суру, имея холмисто-гористый рельеф, город выглядел довольно живописно, это и сегодня отметит любой, кто впервые там окажется. Не была пензенская земля и литературно бесплодной. К моменту, когда здесь появился автор «Губернских очерков», в пензенской литературной летописи уже стояли имена Радищева, Лермонтова, Белинского, Михаила Загоскина, Ивана Лажечникова, молодого возмутителя нравственного и литературного спокойствия Василия Слепцова…

А незадолго до Михаила Евграфовича здесь в 1857–1860 годах нередко бывал ещё один будущий классик русской литературы. В молодости Николаю Семёновичу Лескову удалось устроиться агентом в английскую хозяйственно-коммерческую компанию «Шкотт и Вилькенс», которую возглавлял муж его тётки. Штаб-квартира компании находилась в селе Райском Городищенского уезда Пензенской губернии, но работа была разъездная, так что за три года, по словам Лескова, ему удалось «с возка и с барки» увидеть всю Русь от Белого моря до Чёрного.

Лесков, пятью годами моложе Салтыкова, ещё в большей степени, чем он, был дитя российских реформ. Примериваясь к литературному поприщу, он обратил внимание на удивительное явление тех лет – «трезвенное движение», возникшее в 1858 году и быстро охватившее десятки губерний. Здесь были созданы общества трезвости, причём от слов быстро перешли к делу: начались «питейные бунты», то есть погромы питейных заведений. Однако протест этот был лишь в малой степени вызван каким-то чудом возникшим мгновенным отрезвлением населения. Причина была в том, что откупная система винокурения, которая имела на Руси многовековую историю, перестала соответствовать хозяйственным интересам страны. Откуп, то есть право за определённую плату производить и продавать алкогольные напитки, был выгоден производителям и государству, но становился всё тяжелее для потребителя.