Квартиру Салтыковы сменили только в мае 1874 года. Семья переехала в дом князя Курцевича в уютном районе Пески, недалеко от Николаевского (ныне Московского) вокзала. Но здесь они прожили недолго: после первой длительной поездки за границу петербургское место жительства пришлось поменять. Найденная Салтыковым в июне 1876 года девятикомнатная квартира – «почти у самого Невского», на Литейном проспекте, дом 62 (ныне 60) – стала его последним жизненным пристанищем. Здание сохранилось, но несмотря на многолетние, ещё в ленинградские времена усилия С. А. Макашина, щедриноведов, деятелей культуры, музей-квартиру Салтыкова здесь так и не открыли. Нет его и доныне. Висит только установленная ещё в 1914 году Петербургской городской думой и позднее подновлённая скромная мемориальная доска. Зато – кульбит совершенно в духе щедринской поэтики – симметрично, на левой половине дома красуется помпезная плита с барельефом Ульянова-Ленина – оказывается, в этом доме он проводил конспиративные встречи по поводу издания нелегальщины. Гарь террористических организаций, злокозненно зависшая над наследием Салтыкова, так и не развеялась…

* * *

Порой, по разным причинам, в щедриноведческих работах приводятся слова из одной рецензии на щедринскую публикацию в «Отечественных записках»: «“Отечественные Записки” – это не что иное, как Щедрин. Щедрина есть что-нибудь – “Отечественные Записки” читаются; нет Щедрина – не разрезываются».

Самое интересное, что отзыв о публикации критический, а напечатан он в журнале-газете «Гражданин» в пору, когда его редактировал Достоевский. К тому времени, как этот отзыв появился, Салтыков напечатал в «Отечественных записках» немало произведений. Но дело не только в количестве: постоянные публикации Салтыкова постепенно приобретали художественно определённую, но совершенно салтыковскую (щедринскую) форму. Её начатки теперь легко просматриваются в «Признаках времени», в «Письмах из провинции» (время и место), развиваются в «Господах ташкентцах» и цикле «Благонамеренные речи», запущенном в октябре 1872 года. Как знать, может быть, форма «Дневника писателя» пришла в голову Достоевскому, когда он читал салтыково-щедринское в «Отечественных записках» (кстати, он не все их подписывал Щедриным)?

Многообразный, мерцающий, ведущий с читателем сложную интеллектуальную игру «Щедрин» и порой амбициозный и, во всяком случае, лиро-эпически, а не сатирически настроенный «Писатель» Достоевского трудносопоставимы. Но и тот и другой всё-таки в своих начинаниях заявляют о непреложности права на независимое высказывание. И право это получило подтверждение самым естественным образом: того и другого читатели с нетерпением ждали.