Нет, нам с такой адвокатурой не справиться. Честнее признать, что не поэзия шла среди главных пунктов программы «Отечественных записок». После кончины Некрасова наш Пушкин тринадцатого выпуска и вовсе впал здесь в полное равнодушие: он терпеть не мог стихов Надсона, но дал ему место на страницах журнала. Затем в «Отечественных записках» прошла первая серьёзная публикация Дмитрия Мережковского-поэта. Но это, как и сюжет с Надсоном, лишь подтверждает истину – случайности чаще происходят в самых рационализированных пространствах. Это ещё и на фоне того факта, что и Мережковский как поэт – величина незначительная.

Литературная принципиальность Салтыкова порой шла вразрез не только с коммерческими интересами издания, но и с фундаментальным принципом любого журнала – пробовать на вкус и на вес разнообразные новации современного искусства, прихотливо соотносящиеся с общественно-политическим развитием страны.

Ещё в 1868 году вырвавшийся из узилища Писарев, вероятно, смиряя инстинкты социального отрицания, взрослея и устремляясь к постижению человеческой природы, увлёкся сочинениями молодого французского писателя Антуана Гюстава Дроза и, что называется, с колёс «переделал» для «Отечественных записок» его свежий, 1868 года, роман «Le Cahier bleu de M-elle Cibot» («Синяя тетрадь мадемуазель Сибо»), в переводе названный «Золотые годы молодой француженки». В своём примечании к публикации Писарев обращал внимание на то, что это сочинение – первый романный опыт Дроза, уже имеющего репутацию «талантливого и блестящего фельетониста». Но «эта книга, как по идее, так и по выполнению, стоит гораздо выше его лёгких, отлично отделанных и лакированных, но очень фривольных фельетонных безделушек». Вместе с тем, продолжал Писарев, «при всей своей фривольности, эти фельетоны не лишены интереса, и мы в скором времени воспользуемся ими, как материалами для характеристики умственной и нравственной жизни в тех слоях французского общества, в которых они произвели сильное впечатление и приобрели себе обширные круги друзей и врагов».

Однако планы Писарева остались невоплощёнными не из-за его безвременной гибели (в конце концов подхватить и развить чужие идеи – дело естественное и нередкое). В том же 1868 году, в ноябрьском номере журнала появилась салтыковская (хотя и без подписи) статья «Новаторы особого рода», оформленная как рецензия на роман Петра Боборыкина «Жертва вечерняя», но направленная против «клубницизма» и клубничной (то есть фривольной) литературы в целом. Особую остроту ситуации придавал помещённый в этом же номере рассказ Салтыкова (подпись: Н. Щедрин) «Старая помпадурша», который можно и пустить по разряду фривольности (если внимать анонимной статье Салтыкова), и отнести к драгоценностям раблезианской сатиры, оспаривающей автора бесподписной статьи.