Да, ни русский, ни американский Бетховен из Хейфеца не получился. Он стал Хейфецом – великим артистом, эталоном скрипичного мастерства для многих поколений скрипачей всего мира на протяжении по крайней мере полувека.

Если мы абстрагируемся от очевидного антисемитизма Метнера и рассмотрим его аргументы в отсутствии должного уважения еврейских скрипачей России к европейской музыкальной классике, то увидим, что главное недовольство Метнера весьма близко к позиции музыкальных пуритан. Метнер подчеркнул именно «аффективно-вибрирующий звук, чтобы внести как можно больше слащаво-приторной южной страстности, варварски нарушающий европейский стиль».

Но почему-то именно европейская и американская публика ещё на заре XX века восприняла этот «вибрирующий звук» с восторгом и энтузиазмом. Почему-то два английских короля – Георг V и Георг VI – приглашали к себе во дворец на целую неделю именно Мишу Эльмана при каждом его посещении Англии. Целую неделю Эльман играл для королевских величеств, не уставая слушавших его ежедневно. Именно с Мишей Эльманом записался на пластинки великий Карузо.

Одним словом, европейская и американская публика совершенно ясно выразили не только своё одобрение «приторной страстности», но и очевидно признала новое направление в искусстве игры на скрипке. Ни один из учеников Ауэра не был похож на другого. «Олимпиец» Хейфец, никак не походил на Мишу Эльмана, Тоша Зайдель – на несравненного Мирона Полякина. Все они были непохожими друг на друга индивидуальностями. Их объединяла любовь к музыке, которой они служили. У всех сложились разные судьбы. Счастливее всех у Хейфеца и Эльмана. Не так счастливо у Тоши Зайделя – скрипача огромной одарённости. Он не смог реализовать в полной мере своё дарование в Америке из-за развившегося психического заболевания. Нельзя было назвать счастливой карьеру гениального Мирона Борисовича Полякина, вернувшегося в СССР в 1927 году. Его больше никогда не выпускали заграницу. Но записи, сделанные им в 1930 годы, дают нам полное представление как о его необыкновенном звуке, так и его индивидуальности. Исполнение им концертов для скрипки Чайковского, Глазунова, Брамса, Мендельсона принадлежит к вершинам интерпретации этих сочинений в XX веке. Его запись на пластинки Концерта Глазунова не сравнима ни с одной другой записью самых прославленных виртуозов мира. Он бесконечно любил эту музыку и вложил в исполнение любимого сочинения столько страсти и душевных сил, что иногда кажется, что сам композитор не догадывался о значимости своего произведения. Мирон Полякин ушёл из жизни от внезапного сердечного приступа и умер в поезде при возвращении в Москву за несколько недель до начала войны – в мае 1941 года.