— Михаил Иванович, вы же знаете наши отношения с Бароном! — начал я разговор, уже не раз поднимавшийся в этом кабинете. — Я понимаю, что есть что-то неполноценное в его отношениях с разведкой, хотя он формального согласия на работу с нами не давал…

— Максим, знаю я, что ты скажешь: «Отношения строятся на нюансах, личных симпатиях друг к другу, искреннем единомыслии по широкому кругу вопросов…», — подстраиваясь даже под мой голос, процитировал меня генерал. — Ну и что же? Ты, Максим, все же считаешь, что он не пойдет на работу с другим разведчиком? Или сам хочешь работать с ним?

— Да, считаю.

— Но ведь такая постановка вопроса в глазах того же начальника разведки говорит о серьезной недоработке с использованием источника. Более того, может сложиться впечатление, что… Понимаешь, Максим, что…

— …что я монополизирую работу с ним? Так, Михаил Иванович? — начал заводиться я.

— Но именно так все это воспринимается!

— Почему же я не пытался «монополизировать» работу с Приамом в Канаде? Или с Альбом — в ФРГ? Уж там, в отличие от работы с Бароном, информация идет потоком! Почему? Да потому, что я мог подготовить их к передаче другому разведчику…

Все было так и не так: я немного лукавил, оставляя работу с ним в качестве элементарного человеческого интереса к общению с глубокоуважаемой мною личностью.

— А с Бароном? — настаивал генерал.

— Не могу и не хочу. Он же меня считает единомышленником в борьбе против засилья американцев. И он не купленный шпион, которого можно передавать из рук в руки. Пусть даже в руки моих коллег!

— Ну, ты, Максим, думай, что говоришь, — «купленный», «шпион»…

— Говорю, как есть, Михаил Иванович. Он сказал: «Я оказался рядом с вами в зрелом возрасте, и не только ты, Максим, нашел меня, но и я тебя…»

— Значит ты, Максим, категорически утверждаешь, что для него не все равно, на каком фоне будет протекать полезная работа в интересах его Британии?

— К сожалению, Михаил Иванович, это так. Конечно, мне кажется, он пойдет навстречу, если перед ним окажется человек, с которым у него совпадали бы интересы, по крайней мере, по десятку направлений в повседневной жизни. И то, если он убедится в этом…

Генерал смотрел на меня и, видимо, вспоминал другие встречи, на которых я никогда не был столь агрессивен, защищая свое мнение.

— Ладно, Максим. Буду отстаивать нашу позицию: с Бароном работаешь ты потому, что он не хочет общаться ни с кем другим.

— Мы можем рассчитывать, что он в принципе «будет», но если убедится в факте, что я не могу с ним встретиться физически. Недоступен ему…