Люди часто спрашивают, был ли Гитлер кем-то большим, чем простой демагог. Я пытался показать, насколько он был выше простой демагогии, но он действительно в огромной степени обладал даром всех великих демагогов – умением сводить сложные вопросы к пламенным девизам и крылатым фразам. Он преклонялся перед британскими методами пропаганды во время войны, с которыми длинные германские заявления, подписанные пятьюдесятью профессорами, никогда и близко не могли сравниться. Опасность обнаружилась в том, что в конечном счете он так и не понял, что начал все упрощать чрезмерно. Серые оттенки в суждениях и ситуациях буквально вливались в него, но то, что выходило наружу, всегда было либо черным как уголь, либо белым как снег. Для него у вопроса всегда была только одна сторона. Розенберг, один из самых его опасных наставников, разработал карикатурную дилетантскую теорию о превосходстве нордической расы. Тем не менее ее прямота была привлекательна для Гитлера, поэтому он проглотил ее целиком. Все те годы я боролся с ним, по сути, чтобы попытаться показать, что вещи никогда не бывают простыми. Когда я только начинал играть для него на пианино, то привел одно сравнение: безнадежно пытаться сыграть его любимый «Liebestod» только на белых клавишах. Он посмотрел на меня с улыбкой, но в то же время озадаченно, а эта фраза запомнилась, и я использовал ее время от времени многие годы, когда мои советы становились все менее и менее желанными.

Гитлер был не столько гениальным винокуром, сколько барменом. Он взял все ингредиенты, которые дали ему немцы, и с помощью своих алхимических знаний смешал их в коктейль, который они хотели испить. Если мне позволят такое смешение метафор, я бы сказал, что он походил на канатоходца, поддерживавшего зыбкий баланс между конфликтующими требованиями всех своих потенциальных оппонентов, пока он не всех их уничтожил. Его так называемая интуиция была не чем иным, как маскировкой несуразных решений, которые могли оскорбить ту или иную группу.

Его величайшая сила заключалась в его узколобости. Многие из нас могли бы стать знаменитыми, прославленными или могущественными, если бы только делали то, что делал Гитлер. Во вторник он делал то, что решил делать в понедельник, и то же самое в среду, каждую неделю, месяц, год. Он оказался в том положении, к которому приводят ошибки и недостатки такого отношения к жизни. Другие из нас составляют план в выходные, просыпаются в понедельник без определенных намерений, на следующий день снова передумывают и более или менее переделывают все, что было сделано накануне, и что-то меняют через день или позже. Гитлер придерживался намеченного курса, как ракета, и добился своего.