Фильм стал попыткой добиться этого, сценарий для него написал поэт Ганс Гримм. Кое-какие средства выделил Шахт.

Мне следовало подумать лучше, а не просто закрыть глаза на злобу министра пропаганды. В этот раз Геббельс запретил фильм, даже не посмотрев его, и в последней попытке дискредитировать меня убедил Гитлера, что я выпросил слишком большую сумму денег на его производство. Как мне сообщили, комментарий Гитлера был примерно таким: если мне разрешить зарабатывать слишком много, то я покину партию и что гораздо лучше держать меня в зависимости от них. В последний момент мне удалось занять достаточно денег, чтобы избежать обвинений в растрате фондов, но петля уже затягивалась.

Я никогда не ходил без действующего паспорта с визами в Швейцарию, Францию, Голландию и Англию. Когда наступил 1937 год, я стал ночевать в домах друзей, вроде Фойгта, моего ассистента, и Торака, скульптора, чтобы не рисковать и не увидеть незваных гостей ранним утром в моем собственном доме. Дикая развязка была близка.

Я практически два года не имел никаких контактов с внутренним кругом в канцелярии, но в атмосфере военной секретности не было ничего нового. Тот факт, что Гитлер прислал за мной своего личного пилота, несколько успокаивал. Я подумал, что Гитлер знает об этом. Возможно, в конце концов он понял, что нуждается в холодной голове рядом. Надежда умирает последней.

За таким энергичным началом последовало обычное недоумение. Бауэр не появился, но приказ есть приказ, так что я сел на первый попавшийся самолет «Люфтганзы» следующим утром и оказался в Берлине в полдень. В своем офисе я узнал, что адъютант Гитлера Фриц Видеман интересовался, не прибыл ли я, и попросил появиться в канцелярии в четыре часа. Меньше всего я ожидал увидеть те инструкции, которые он оставил для меня: «Герр Ханфштангль, фюрер желает, чтобы вы немедленно летели в Испанию, чтобы защищать там интересы наших корреспондентов. Несомненно, они сталкиваются с большими трудностями, поэтому для разрешения таких проблем нужен человек вроде вас». Я разом выдохнул. «За каким чертом вся эта спешка? – подумал я. – Послезавтра у меня день рождения, пятьдесят лет, и я устраиваю семейный праздник в Уффинге. Это дело совершенно спокойно может подождать. В любом случае, почему они выбрали меня для этой работы?»

«Как я понимаю, вопрос неотложный, и вы должны отправиться завтра, – ответил Видеман. – Вы ведь, кажется, хорошо знаете генерала Фаупеля, нашего посла там?» Это было правдой. Мой приказ начинал обретать какой-то смысл. Видеман продолжал. «Почему бы вам не начать собираться, Ханфштангль? – произнес он дружелюбно. – Некоторые из нас сильно скучают по вам здесь. Если ваша миссия увенчается успехом, я не сомневаюсь, что фюрер вернет вас сюда, а ваше влияние будет очень ценным».