Прошло несколько месяцев, прежде чем что-то произошло, но в один прекрасный день приехал американский агент и забрал меня с собой. Это было 30 июня 1942 года, в годовщину ремовского путча. «Вынужден вас разочаровать, доктор Ханфштангль, – сказал агент. – Мы не можем дать вам полную свободу. Мы, так сказать, позаимствовали вас у британцев, и они настояли, что вы должны оставаться под стражей». Я был так рад убраться из Форта Генри, что не протестовал. «Я понимаю, – ответил я, – я первая часть обратного ленд-лиза». Мы поехали на виллу Картера в Вашингтоне, где теплое и дружеское приветствие хозяина заставило забыть о страданиях последних трех лет. «Прежде чем обедать, доктор Ханфштангль, – сказал он, – я должен представить вас охране, которую выбрал для вас президент Рузвельт в соответствии с договоренностью с британским правительством». Меня как холодным душем обдало, но я подумал, что чем раньше увижу этого человека, тем лучше. Картер проводил меня в соседнюю комнату, где стоял сержант армии Соединенных Штатов Эгон Ханфштангль. Мы крепко обнялись, и я бесстыдно расплакался.

Моя первая деловая встреча чуть не стала окончанием всей моей миссии. Меня должны были разместить в офицерском бунгало в Форте Белвур. Меня представили командующему генералу, и мы поговорили в том числе о ходе войны. Во время беседы я поднялся и подошел к большой карте Атлантики на стене. «Есть только одно место, где вы можете начать свое вторжение в Европу, генерал, оно здесь, – сказал я, указывая пальцем на Касабланку. – Это ближайшая точка для размещения складов, и вы сможете практически сразу захватить Северную Африку, а затем и Италию». Тогда я не знал ничего о военной стратегии и лишь надеялся, что высказанная мысль не прозвучит глупо. Если бы я взорвал бомбу, то и тогда генерал не был бы так потрясен. Он прервал разговор без комментариев, покинул бунгало, после чего охрана была тихо утроена, а Эгона немедленно удалили. После я слышал, что генерал гремел, называя меня шпионом и утверждая, что я определенно знал об операции «Факел». Об этом доложили прямо президенту, который, как говорят, от души рассмеялся, но предложил, чтобы меня разместили где-нибудь в другом месте.

Напряжение последующих событий прекрасно изложено в романе Джона Франклина Картера под названием «Разговор в Катоктине», написанном под именем Джея Франклина. Там в гипотетическом разговоре с Рузвельтом и Черчиллем на пике войны в охотничьей усадьбе в Катоктинских горах я излагаю краткое содержание всех отчетов, которые написал в следующие два года.