И. В. Сталин, В. М. Молотов, Н. Г. Кузнецов, А. И. Антонов, И. М. Майский, А. А. Громыко и другие прибыли в Ялту утром 4 февраля. В шестнадцать часов тридцать пять минут открылось первое заседание, и опять Сталин предложил председательствовать на нем Рузвельту. Президент предложение принял.

Естественно, что связанные с конференцией заботы отнимали у Сталина очень много времени. Тем не менее он, так же как и в Москве, заслушивал доклады о положении на фронте, встречался с военачальниками, подписывал директивы. Но, конечно, прежде всего – дела конференции. Участник ее, Н. Г. Кузнецов, вспоминал:

«За несколько часов до очередного заседания конференции Сталин собирал членов делегации, давал почти каждому определенное задание: изучить такой-то вопрос, то-то выяснить, с тем-то связаться. Чувствовалось, что он тщательно и всесторонне готовится к каждой встрече с главами союзных держав. Сталин обладал превосходной памятью и все же не полагался на нее. Еще и еще раз все проверял, просматривал документы, записи, выслушивал мнения членов делегации.

Он и других учил не полагаться на память. Я помню, он как-то спросил меня:

– А почему вы не записываете?

– Я запомню.

– Все запомнить невозможно. К тому же запись приучает к точности.

С тех пор я всегда имел при себе блокнот и карандаш. Перед обсуждением вопроса о выделении американских кораблей по ленд-лизу для Тихоокеанского флота Сталин специально вызвал меня и спросил, готов ли я ответить на все вопросы, которые могут возникнуть по этому поводу за «круглым столом»…

Всех присутствующих поражало спокойствие Сталина, особенно тех, кто знал, что он может быть очень вспыльчивым. А споры на конференции бывали настолько жаркими, что по временам Черчилль не мог усидеть на месте. Сталин же говорил ровным голосом, четко выговаривая слова, и логика его сокрушала сопротивление оппонентов.

В начале января 1945 года Советское правительство признало ПКНО в качестве временного правительства Польши. Это вызвало тревогу в Лондоне и Вашингтоне: стремление навязать польскому народу обанкротившихся эмигрантских деятелей становилось все менее реальным. Поэтому на Ялтинской конференции и разгорелись споры по определению как будущих границ Польши, так и состава ее правительства.

Сталин высказывался по этому поводу на конференции неоднократно и вопреки обыкновению довольно пространно. Поэтому процитируем только одно выступление, на заседании 6 февраля. В ответ на речь Черчилля, в которой британский премьер-министр утверждал, будто вопрос о Польше – вопрос чести для англичан, Сталин сказал: «… Для русских вопрос о Польше является не только вопросом чести, но также и вопросом безопасности. Вопросом чести потому, что у русских в прошлом было много грехов перед Польшей. Советское правительство стремится загладить эти грехи. Вопросом безопасности потому, что с Польшей связаны важнейшие стратегические проблемы Советского государства».