В пятом часу утра 1 мая 1945 года на даче Сталина зазвонил ’телефон. Дежурный поднял трубку:

– Движения нет…

– Говорит маршал Жуков. Дело срочное, прошу разбудить товарища Сталина.

Дело и впрямь было срочное: на командный пункт 8-й гвардейской (в прошлом 62-й) армии явился начальник генерального штаба германских сухопутных войск генерал Кребс. Он принес письмо Геббельса, в котором сообщалось о самоубийстве Гитлера и предлагалось начать мирные переговоры.

Сталин подошел к телефону быстро. Выслушал доклад.

– Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живьем! Где труп Гитлера?

– Генерал Кребс сообщил, что труп сожжен.

– Передайте Соколовскому: никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с кем из гитлеровцев не вести. Мне до утра не звоните, хочу отдохнуть – у нас сегодня Первомайский парад…

2 мая Берлин капитулировал. Но боевые действия на других участках не прекращались, и Советское Верховное Главнокомандование стремилось уничтожить все сопротивлявшиеся группировки врага.

Беспокоила Ставку и неясность версии о смерти Гитлера – останков его пока не было найдено. В ночь на 4 мая в Ставке обсуждался этот вопрос. Телеграмма Жукова оставляла возможность для сомнений. Сталин сказал тогда работникам Генштаба:

– Жуков тоже сомневается в смерти Гитлера… От фашистов можно ждать всякого. Надо тщательно проверить!

Проверка длилась долго. Найденные обгоревшие трупы Гитлера и Евы Браун опознать было невозможно, пришлось организовать авторитетную экспертизу, которая опознала трупы. И все же у Сталина оставалось сомнение: он был убежден в коварстве Гитлера, к тому же самому ему была чужда мысль о самоубийстве…

Война завершалась. 7 мая в Реймсе союзники заключили одностороннее соглашение с правительством Деница. Это произвело очень неприятное впечатление на членов Советского правительства, и оно договорилось с союзниками считать процедуру в Реймсе предварительной капитуляцией. По свидетельству С. М. Штеменко, при обсуждении этого решения в Ставке Сталин говорил:

– Договор, подписанный союзниками в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия: в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-то из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов…

Сталин связался с Жуковым и сообщил ему, что завтра, 8 мая, в Берлин прибудут представители Верховного командования союзных войск и представители немецкого главного командования.