Заметим, то в это время Сталин был безмерно одинок. О том, каким тяжелым ударом для Сталина было самоубийство Н. С. Аллилуевой, мы уже писали. Часто в таких случаях человек ищет утешения в детях, во внуках, в них он видит продолжение себя, своего дела. Но и тут Сталину трагически не повезло.

Старший сын, Яков, не был, вероятно, близок отцу, чересчур далек от интересов и деда, которому служил Сталин. Пленение Якова и его смерть в фашистском лагере навсегда разделили судьбы отца и сына.

Второго сына, Василия, Сталин по-своему любил, но не мог не видеть, что сын недостоин его, и прежде всего потому, что Василий страдал пороком, к которому отец всегда относился с отвращением и презрением: был пьяницей.

Военный летчик Василий Джугашвили начал войну капитаном, а закончил ее двадцатичетырехлетним генерал– лейтенантом: находились люди (Берия, в первую очередь), которые, продвигая по службе сына, надеялись угодить отцу. Сын же признавал авторитет только одного человека – отца, иные авторитеты для него не существовали, и позволял себе поступки, которые иначе как безобразиями и назвать нельзя. Сталин беспощадно бранил Василия, распекал принародно, но поделать с ним ничего не мог. Несколько раз Василия наказывали достаточно сурово, сажали под арест – по приказу отца, наркома обороны. В последний раз это случилось летом 1952 года, когда Сталин велел снять Василия с командования авиацией Московского военного округа за грубейшее нарушение приказа вышестоящих начальников.

Сталин хотел, чтобы сын учился, поступил в Академию Генштаба:

– Мне семьдесят лет, – говорил он, указывая на стол, заваленный книгами, – а я все еще учусь.

Василий был зачислен в Академию, но учиться не смог – пьянствовал. После смерти отца он быстро пошел под уклон, попал под суд, и поделом: вскрылись злоупотребления по службе, рукоприкладство, участие в интригах, завершившихся трагически для других людей. В 1962 году, на сорок втором году жизни, Василий Джугашвили скончался.

Разумеется, у такого человека, как Сталин, не могло быть единства мыслей и чувств с таким сыном. Но еще более разителен разлад Сталина с дочерью.

Книги, написанные Светланой Аллилуевой за рубежом (или изданные от ее имени), потрясают: настолько чуждой, враждебной она оказалась своей Родине, своему государству, своему отцу, для которого смыслом жизни и было служение российскому государству.

Сталин, несомненно, любил дочь, и тем более обидным и странным должны были показаться ему признаки разногласий, предвещавшие как личные, так и мировоззренческие расхождения. Началось это зимой 1942/43 года, когда дочери исполнилось семнадцать лет и она, как это и положено в таком возрасте, впервые влюбилась. Но уже сам избранник не мог не вызвать недоверия почти у каждого любящего свое чадо родителя: по возрасту он годился в отцы Светлане, хотя в свои сорок лет позволял именовать себя Люсей. Сценарист, кинорежиссер, приятный и ловкий в общении, знакомый в Москве со всеми, в том числе и с многочисленными иностранными корреспондентами, Люся Каплер сумел поразить воображение семнадцатилетней девчонки, жившей до того замкнуто и скромно. Лица, осуществлявшие надзор за безопасностью семьи Сталина, неоднократно предупреждали Люсю, что добром дело не кончится, но он не внял предупреждениям и вел себя с поразительной для тех обстоятельств настойчивостью. В результате – Люся был вынужден поехать в Воркуту на пять лет, где и работал в театре.