Я говорю все это только для того, чтобы снять со Столыпина всю ответственность за принятое Советом решение по этому вопросу и сказать совершенно определенно, что все министры того времени, и в числе их я, мы были вполне солидарны с председателем Совета министров и несем за это общую ответственность, как и имеем и общую с ним заслугу за то, что имели достаточную решимость посмотреть печальному явлению прямо в глаза и дали стране, во всяком случае, спокойную законодательную работу на долгий срок, до самого бурного периода последней поры перед разразившеюся над Россией катастрофой. Мы должны также снять за это ответственность и с покойного государя, потому что если в самую последнюю минуту, то есть вечером 2 июня 1907 года, ему принадлежало последнее в этом отношении настояние – о чем я скажу в своем месте, – то, что многим не известно по существу дела, государь все время после роспуска Думы, да, пожалуй, и до него слышал от всех нас только одно – что с нашим избирательным законом лучшего результата достигнуть нельзя, и, следовательно, и перед ним все время была все та же роковая дилемма, как и перед всеми нами.

Я не знаю в точности, с какого момента и в каких условиях Министерство внутренних дел стало заниматься пересмотром избирательного закона 11 декабря 1905 года. Я думаю, однако, что начало этой работы следует отнести к самому первому моменту, когда выяснилась физиономия Первой Государственной думы, и имею основание предполагать, что первые мысли об этом принадлежали если не самому Горемыкину, то кому-либо в Министерстве внутренних дел. Столыпин на первых порах своей деятельности под председательством Горемыкина едва ли имел совершенно определенный взгляд на этот вопрос, как едва ли вполне смело мог идти навстречу идее издания нового избирательного закона непосредственным указом от государя. Он не только решился на это после долгих колебаний и многократных разговоров на эту тему в Совете министров в зимний период 1906–1907 года, но не мог останавливаться на такой необходимости во всю ту пору – весной и летом 1906 года, когда он вел переговоры как с представителями кадетской партии, по одним показаниям, так и с лицами «общественного доверия», по личным моим воспоминаниям.

В Совет министров поздней осенью 1906 года, если даже не зимой, проект избирательного закона поступил в совершенно стройной и законченной форме, и Совет министров имел дело только с постатейным рассмотрением проекта, во всех деталях изученного министром, известного ему в мельчайших подробностях, настолько, что защищал проект столько же его автор, Крыжановский, столько и сам Столыпин.