Время от времени он выступал перед широкой аудиторией, демонстрируя по-прежнему большую силу убеждения, ясность, логичность и точность мысли. Булгаков и анархо-синдикалист Николай Иванович Петров-Павлов (1881–1932) вспоминают речь Кропоткина, прозвучавшую в мае 1918 года на собрании в честь десятилетия «Свободного воспитания» – педагогического журнала, издававшегося (1908–1918) толстовцами в Москве. Название издания само говорит о его концепции. Идея свободного трудового воспитания, в котором методы убеждения, демонстрации практической пользы учебы и пробуждения интереса к изучению мира заменят насилие. Среди авторов журнала был и Петр Алексеевич Кропоткин. «Свободное воспитание» публиковало репортажи и статьи и о школах, организованных анархистами Полем Робеном и Себастьяном Фором во Франции. Вот Кропоткин в просторной аудитории Народного университета имени А. Л. Шанявского… подумать только – человека, которого хорошо знал по службе в Сибири. Петра Алексеевича «ввели с особыми предосторожностями, как особую драгоценность»[1757]. И вот он на кафедре – «в своей стихии» оратора. Его доклад был посвящен интеграции труда. «Он доказывал перед слушателями, что только путем добровольных соглашений, съездов, федеративных связей между отдельными организациями создавался весь прогресс человечества – промышленный, технический и научный; соединение умственного с ручным, городской промышленности – с земледелием»[1758], – вспоминал Петров-Павлов. «Говорил он прекрасно и живо, не пользуясь никакими конспектами. Старость нисколько не отражалась на его речи»[1759], – свидетельствовал Булгаков. Аудитория устроила Кропоткину «долго-несмолкаемую овацию»[1760].

Отношения Кропоткина с российским анархистским движением оставались сложными. Он помогал переизданию своих старых работ по анархизму, писал к ним актуальные предисловия и сочинил ряд новых брошюр и статей («Анархия и ее место в социалистической эволюции», «Что такое анархия?», «Идеал в революции», «Аграрный вопрос», «Политические права» и др.). Очевидно, германская интервенция против революционной России и отрицательное отношение анархистов к Брестскому миру отодвинули их разногласия с Кропоткиным на второй план; резкие нападки на него в российской анархистской литературе прекратились. Но хотя Петр Алексеевич поддерживал контакты с анархистскими активистами, он держался в стороне от всех существовавших анархистских групп и никогда не высказывал каких-либо суждений или оценок на их счет.