В самом начале их, упоминая об увольнении в 1894 г. в отставку министра путей сообщения Кривошеина, Витте говорит, что, по словам тогдашнего государственного контролера Т. И. Филиппова, Кривошеин «не был вполне корректен в государственной деятельности», так как, пользуясь своим служебным положением, добился проведения железной дороги через свое имение и поставки из него на железную дорогу шпал по высоким ценам (т. I, стр. 16)[254]. Сообщив об этом оцениваемом им как только «не вполне корректный» поступке своего коллеги, Витте добавляет: «Признаюсь, я этого не проверял, а поэтому утверждать этого не могу». Но, неожиданно отбрасывая всякую осторожность, он ровно через несколько строк говорит: «Я полагаю, что если в представленном докладе[255] Т. И. Филиппов увеличит в десять раз факты по сравнению с действительностью, следовательно, если бы эти факты уменьшить в десять раз, то и тогда я не могу не сказать, что и этого было бы все-таки достаточно, чтобы признать Кривошеина таким человеком, который не может занимать пост министра, потому что он действовал некорректно в смысле честности» (т. I, стр. 16). Итак, к отзыву о ком-либо другого министра С. Ю. Витте относится с требованием проверки, а когда с отзывом о том же лице выступает он сам, то, забывая о своем требовании, он тут же, без проверки, увеличивает суровость отзыва просто, так сказать, на глаз «в 10 раз». При этом нельзя не отметить, что, судя по данному случаю, память С. Ю. Витте не отличается твердостью или не особенно тверда там, где личный его интерес отсутствует. Оставление Кривошеиным должности министра путей сообщения было событием весьма важным, по исключительности своей обстановки – можно сказать, историческим: Кривошеин не просто оставил службу, а по повелению Николая II был уволен без прошения в полную отставку за те самые злоупотребления, о которых государственный контролер рассказывал С. Ю. Витте. Случай был таков, которому прецедентов не было в России чуть ли не со времен Петра I, а Витте о нем забыл и отмечает его лишь упоминанием, что он лично «во всей этой истории» «не принимал решительно никакого участия» (т. I, стр. 17).

Говоря о заместителе Кривошеина, князе Хилкове, Витте замечает, что он «имел маленький недостаток – это слабость к женщинам. Вследствие этой слабости в его карьере были черные точки» (т. I, стр. 23). Ту же слабость он приписывает бывшему в 1895 г. министром иностранных дел князю Лобанову-Ростовскому (т. I, стр. 24), затем своему ближайшему сослуживцу по Министерству финансов, Ковалевскому, не останавливаясь на мысли, что такие сообщения, да еще в соединении с намеками на какие-то «черные точки» в карьере министра, не должны быть делаемы бездоказательно в силу элементарной порядочности.