Апрель

<…> 5. <…> Семь полков стрельцов снова возмутились в самом городе Азове и отказываются допустить к себе царя. Они рассуждали так: им известно, что ненависть царя к ним превосходит Ватиниеву²¹; все стрельцы наверно погибнут, если допустят его прибытие, а раз им придется расстаться с жизнью, они не должны умирать неотмщенными; для отчаявшихся в спасении будет утешением, что они заслужили наказание. Надо призвать на помощь крымских татар и решиться на крайние меры; к ним явятся очень многие другие, сосланные в окрестности Азова; возможность возмездия побудит их к новой отваге, тем более что полученные недавно раны еще не зажили; эти стрельцы из окрестности устремятся с ними на новую гибель, ослепленные исключительно сладостью мщения. Говорили, будто воевода, имевший на своей совести много злодеяний и опасавшийся грозившей ему казни, колебался в верности и повиновении и готовился содействовать злому умыслу в надежде, что, приняв сторону мятежников, он при явной опасности отсрочит свое наказание или опередит добровольной смертью дело палача. Поэтому отовсюду собирают солдат, вызывают гарнизоны из крепостей, и борьба с согражданами является более важной, чем с врагом об увеличении власти. <…>

6. <…> В настоящее время в Москве сильно поднялась цена на овес и съестные припасы. Объясняли это так: недавно, когда вывозили за город тела казненных в приготовленные ямы, солдаты, дерзкие в силу царского приказа, заставляли извозчиков (то есть поселян) выбрасывать кладь с их повозок и класть туда тела убитых или, бросив повозки, идти копать ямы; хлеб же, сено, овес и все другое, привезенное крестьянами, солдаты надменно присваивали себе не только безнаказанно, но даже якобы на справедливых основаниях. Устрашенные этим убытком крестьяне ничего более не привозят, опасаясь, что все, что они задумают продать, снова достанется на добычу и грабеж своевольному хищению солдат. <…>

23. <…> Вообще, у солдат в Московии в обычае жестоко и вполне произвольно, без уважения к лицам или обстоятельствам, бить задержанных кулаками, ружьями и палками и, запихав их в самый скверный угол, всячески мучить. Особенно обращаются они так с богатыми, которым бесстыдно заявляют, что конца ударам не будет раньше, чем те выплатят определенную сумму; побоям подвергается всякий, идет ли он под стражу добровольно или насильно. <…>

25. По царскому приказу всякий боярин обязан внести на снаряжение кораблей пятьсот рублей; тот, кто насчитывает в своей власти свыше ста крестьян, должен внести еще тысячу; те же, у кого число крестьян не составляет ста, обязаны заплатить только сто рублей. <.. >