Главы мятежа

Говорили, что подполковник Karpakow <Колпаков> настолько же превосходил прочих мятежников своим вероломством, насколько стоял выше их достоинством своего звания. После кнутов его спину стали жарить на огне, так что он одновременно перестал говорить и чувствовать; тогда возникло опасение, что скорая смерть преждевременно избавит его от розыска, поэтому его поручили заботам царского врача Г. Карбонари⁶, чтобы тот действием лекарств вернул ему почти угасшие жизненные силы; когда к Колпакову возвратилась отчасти прежняя бодрость, его подвергли новому допросу, и он погиб среди гораздо более ужасных мучений.

Batska Girin <Васька Зорин>, один из главнейших мятежников, ни в чем не признался, несмотря на то что четыре раза испытал изысканнейшие муки пытки, и был присужден к повешению; но в самый день, назначенный для свершения его казни, выведен был к суду вместе с мятежными стрельцами, взятыми из их тюрем для допроса, один двадцатилетний юноша; при очной ставке с ним Зорин добровольно прекратил свое упорное молчание и открыл со всеми подробностями изменнические замыслы.

А этот двадцатилетний юноша случайно встретился с мятежниками на смоленском рубеже; его заставили прислуживать главным виновникам восстания, но на него не обращали никакого внимания и не запрещали присутствовать во время обсуждения ими исхода своего безбожного предательства. Когда юношу потащили на суд с другими мятежниками, то, желая лучше доказать свою невинность, он припал к ногам судьи и со страстными мольбами просил не подвергать его пыткам, обещая за это поведать с самой непреложной верностью то, что он знает. Вместе с тем он умолял дать ему кончить свое признание перед судом и тогда только повесить присужденного к петле Ваську Зорина, потому что тот является одним из главных мятежников и может быть самым лучшим свидетелем правдивости его слов.

Broskurad <Бориска Проскуряков> был казнен еще в лагере воеводы Шеина по его приказанию.

Якушка с двумя другими низшими офицерами выбран был главным начальником караулов в Белом полку; когда они приближались к Москве, то между ними вышел раздор, и это послужило причиной их четырехдневного замедления, которое принесло погибель им и спасение всем благонамеренным людям.

Дьякона Ивана Гавриловича уже несколько лет содержала царевна Марфа, ища в связи с ним удовлетворения своей похоти. Мятежники хотели обвенчать его с Марфой и сделать протектором или верховным канцлером стрельцов, но вследствие злополучного исхода преступного начинания он обрел себе вместо брака гроб и похороны.