20. Среди прочих разговоров датский посол рассказывал, что в Воронеже один московит обвинил двух немецких полковников в измене; несмотря на тюремное заключение и жесточайшие мучения на дыбе, их нельзя было принудить к сознанию во взводимом на них преступлении. Между тем русский раскаялся в своем лживом доносе и с тою же дерзостью, с какою ранее обвинял невинных, объяснил царю, что немцы подвергнуты мучению несправедливо, и исключительно по своей ненависти к ним он уличал невинных в столь позорном деянии. Злоба этого криводушного человека привела царя в такое негодование, что он вполне законно пожелал самолично отсечь мечом ненавистную голову²².

Солдаты Преображенского полка распределены по кораблям. Говорят, что в царском флоте есть один корабль, и притом самый красивый, к которому не прилагал руки никто, кроме царя и некоторых бояр, пользующихся его особым расположением. <…>

30. 31. Сто пятьдесят стрельцов приведены сюда пленниками из азовской крепости.

Сжатое описание мятежа стрельцов в Москве

Сжатое описание мятежа стрельцов в Москве

В силу капризов, присущих фортуне, очень часто случается, что человек, желающий по-дружески помочь тушению пожара в доме соседа, охваченном губительным пламенем, попадает сам в такую же беду: отсюда, всякий раз как «горит сосед Укалегон»¹, это несчастие и горе надо оплакивать, как собственное.

Всем известно, что поляки, призванные к свободному голосованию для выбора короля, который должен был занять трон во вдовствующей республике, разделили свои мнения между двумя кандидатами. Эти бури, вздымающиеся на море народных собраний у нации живой, богато одаренной и волнуемой огромным честолюбием, грозили зловещим ненастьем и вообще бедствиями. Встревоженный близостью опасности царь Московии повелел стать на страже на литовских границах сильному воинскому отряду под начальством воеводы князя Михаила Григорьевича Ромодановского, чтобы этим путем быстро успокоить общественные волнения, могущие случайно возникнуть из частной вражды, а также обуздать нарушителей общественной тишины сильным воздействием и тем лучше внушить им должное уважение ко вновь избранному королю. Но как удивительны бывают обороты судьбы и событий! Опасаясь, что бурные волны, подъятые жесточайшим вихрем, безжалостно разольются и уничтожат спокойствие среди соседнего народа, царь обратил эти волны против себя. Четыре стрелецких полка, стороживших литовские границы, преступно замыслили переменить представителя верховной власти². Они покинули места, назначенные им для службы, а именно: полк Федосьев – Вязьму, Афанасьев – Piclam <Белый>, Ивана Черного – Володимирскую Osthebam <Ржеву>, Тихонов – Дорогобуж; прогнав бывших у них верных офицеров, они распределили между собою воинские должности; наиболее усердный к преступному замыслу считался и наилучшим для командования.