Далее он пустился перечислять действительные причины, вынудившие Россию начать настоящую войну со шведами: насильственный захват нескольких провинций, по справедливости принадлежащих государству Московскому; притеснения и обиды, которым подвергались русские купцы в шведских портах Балтийского моря; личные оскорбления, нанесенные царю в Риге, где с его послами обошлись как со шпионами, где он сам однажды подвергся опасности попасть в плен; когда же царь обратился к королю шведскому, требуя удовлетворения за эти обиды, король, вместо удовлетворения, издал декрет, в котором оправдывал и одобрял поведение губернатора, будто речь шла о споре между частными лицами из его подданных. Эти обстоятельства еще осложнились тем, что шведская печать продолжала отзываться о царе и его послах с крайнею непристойностью, несмотря на старание царя не допускать в издаваемых им актах ни малейшего выражения, способного нарушить уважение, которым коронованные особы обязаны друг другу.

Во всем вышеизложенном вы потрудитесь обратить внимание, какое особенное значение Головин придает той части данных мне инструкций, которая упоминает о желании ее величества вступить в более тесный дружественный союз ради торговых выгод; как ему хотелось понять ее буквально и как он часто возвращался к ней. Легко заметить, что здесь желали бы заключить формальный торговый договор с ее величеством. Когда я познакомил Гудфелло с этим обстоятельством, он заявил, что проживающие здесь англичане будут очень рады договору, так как до сих пор ведут торговлю только в силу простого царского разрешения, не имея никаких официальных данных, на которые бы их льготы и привилегии могли опираться, кроме контракта с табачной компанией, большинство статей которого уже не раз было нарушено. Да, может быть, царь и не считает себя особенно обязанным соблюдать условие, заключенное только с частными людьми: с собственными подданными царь обращается совсем произвольно, выполняя и отменяя данные им обещания, милости и грамоты по усмотрению; сделать необходимое, собственно говоря, отступление от этого обычая в пользу иностранцев, может быть, действительно крайне неприятно и неудобно для русского правительства. Я, впрочем, высказал Гудфелло, что не могу входить в дальнейшие подробности по этому поводу, не могу сделать ни малейшего шага, способного в чем-нибудь обязать ее величество, пока не получу на то более определенных инструкций и пока не буду убежден, что это дело не противно интересам и намерениям королевы. Потому прошу вас, не откажитесь снабдить меня распоряжениями по этому вопросу: если же найдено будет, что начать переговоры о трактате ее величеству выгодно, вы, надеюсь, пришлете мне проект статей и все прочее, что сочтете нужным для данной цели.