Царь свершил также много других великих реформ, чрезвычайно полезных стране. Хотя доброе дело еще не доведено до совершенства, надо удивляться, как много его величество сделал в короткое время, не вызвав никаких смут; это должно приписать единственно счастливым способностям государя, его любознательности и трудолюбию. Невзирая на неудовлетворительные стороны своего воспитания, он трудом и наблюдательностью приобрел почти универсальные познания.
Я в прошлом письме имел честь сообщить вам, что царя ожидали сюда в конце недели. Его величество, действительно, 19-го выехал из Воронежа, но вместо того, чтобы направиться к Москве, проехал несколько миль далее вниз по Дону с целью присутствовать при спуске шести новых кораблей. Теперь он находится на возвратном пути оттуда и прибудет сюда непременно в ночь или завтра поутру. На время своего очень непродолжительного пребывания здесь он, говорят, остановится в доме Стайльса. Это обстоятельство, свидетельствующее о доверии и близости царя к Стайльсу, дает мне повод опасаться, что мои переговоры по делу о вывозе смолы и дегтя и вообще по делам, затрагивающим интересы этого господина, представят большие затруднения.
19-го наследник, царевич Алексей Петрович, выехал из Москвы и неторопливо отправился в Смоленск, откуда он последует за отцом в предстоящую кампанию.
27 апреля царь прибыл сюда из Воронежа с очень небольшою свитой. Я немедленно отправился с визитом к графу Головину и напомнил ему о давно ожидаемом ответе на мою записку, прибавив, что должен отнестись к ней серьезнее, чем когда-либо, в виду краткого времени, которое его величество намерен провести в Москве. Граф обещал поспешить насколько возможно.
29-го царь присутствовал при бракосочетании г. Эйзенбрандта (своего последнего комиссара при дворе императора китайского), на которое, по его приказанию, был приглашен и я. Его величество принял меня вполне милостиво. Я был очень удивлен, не видя ни странных церемоний, которыми прежде в России сопровождался брачный обряд, ни безмерной попойки, которой опасался. К концу праздника царь приказал ввести в комнату русского солдата, захваченного шведами в плен при беспорядочном отступлении саксонских и польских войск в конце последней кампании. Этот молодец рассказал, что взят был вместе с 45, большею частью больными, товарищами. Несколько месяцев спустя шведы хладнокровно отрезали пленникам по два пальца правой руки и затем отпустили их на родину с этой постыдной меткой. Глубоко взволнованный таким поступком, царь публично заявил, что, хотя шведы и стараются выставить его и русский народ варварами и плохими христианами, он может призвать весь мир и преимущественно тысячи шведов, находящихся в плену в России, свидетелями, что никогда ни с одним из неприятелей не обращался так недостойно. Он прибавил, что бедных солдат ему, конечно, очень жаль, но поступок шведов выгоден для него: он намерен зачислить в каждый полк по одному из пострадавших, как живой образец товарищам, чего можно ожидать от беспощадного врага в случае плена или поражения.