— Нет.

— То есть в современной музыке вообще ничего интересного?

— Так в современной вообще ничего нет. Рок закончился давно уже.

— В следующем году будет 5-я годовщина, как нет Янки. Вся надежда на тебя: неужели в этой стране не будет никаких фестивалей, пластинок памяти?

— Не знаю. Я к этому отношения не имею. Вопрос непонятен мне. Я могу, конечно, очень жёстко ответить, может, это будет цинично звучать, но пусть мёртвые хоронят своих мертвецов. Живым место среди живых. То есть я не считаю, что она умерла, по большому счёту. А все эти похоронные фестивали безобразные — памяти Башлачёва, кого-то ещё — это же позор! Нашего брата любят, когда он мёртвый. Сейчас огромный вздох облегчения был бы, если бы я помер. Меня бы сейчас канонизировали, то же самое, что с Высоцким, например. Мы будем жить. Принципиально.

Оксана Мацевич, 19 ноября 1995 года

Новый День Егора Летова

Новый День Егора Летова

Этот разговор состоялся сразу после выступления Егора Летова в ДК «Гавань», в гримерке, среди сутолоки и возни. В зале еще гомонили возбуждённые фаны, грохотали сапоги национал-большевиков из охраны. Летов — разгорячённый и весёлый, в чёрной «комиссарской» кожанке, гитара ещё не остыла от «Русского поля» и «Самоотвода». Держался непринужденно, просто и дружелюбно.

RF: Прими поздравления, Егор, концерт прошёл отлично — в зале полный хаос, настоящая рок-н-ролльная атмосфера… Этот твой приезд в Питер и выступление, наверное, как-то связаны с предстоящими выборами в Государственную Думу?

Е. (хладнокровно): — Нет.

RF: Неужели вообще никакой связи с политикой?

Е.: Нет. Дело в том, что перед выборами на нас пытаются спекулировать, я и решил отказаться от политической окраски этих концертов. Конечно, мы поддерживаем национал-большевистскую партию, а также Анпилова, выступаем единым блоком… Но в выборах я, по понятным причинам, не участвую.

RF: Сам-то голосовать будешь?