Между тем в Лондоне было не все так спокойно, как о том говорил Иден, поднятый в 5 часов утра звонком Черчилля. В парламенте был сделан запрос: «Палата общин отдала должное героизму и выдержке вооруженных сил короны в обстоятельствах исключительной сложности, тем не менее она не имеет полного доверия к общему характеру ведения войны». Нервозность в столице передалась многочисленным фронтам. Чтобы успокоить генерала Окинлека, Черчилль прислал ему следующий комментарий: «Не испытывайте ни малейшего беспокойства по поводу происходящего дома, какими бы ни были мнения относительно того, как ведутся бои и как они велись ранее, пользуйтесь моим полным доверием, я разделяю с вами ответственность до конца».

Именно в этот момент англичанам было сказано, что каждый мужчина, способный носить оружие, должен быть призван на военную службу и умереть во имя победы. Черчилль понимал сложность складывающейся ситуации, исторического рубежа для своей страны: «Мы находимся примерно в таком же положении, как если бы произошло вторжение в Англию и нами должен править тот же дух экстренности». Неудачи на подходе к Александрии и Каиру поставили под угрозу «сонную артерию» Британской империи. Черчилль сравнивал отступление на границах Египта с поражением на собственно английской земле. Британская империя обороняла самые существенные свои коммуникации, в историческом плане она окончательно переходила от наступательной стратегии к оборонительной. Это был тяжелый час для британской дипломатии и для Черчилля лично. Черчилль заручился помощью американцев, но Черчилль при этом стал и менее значимым союзником. Он стал зависимым союзником.

Когда Черчилль возвращался 25-27 июня 1942 г. на своем «Боинге» через Ньюфаундленд в Англию, в североафриканской пустыне войска Роммеля пересекли египетскую границу и вторглись на расстояние примерно 80 км в глубину египетской территории. Немедленно по прибытии премьер бросился к телефону. Уже в половине шестого 27 июня Черчилль выступил с отчетом о своей поездке в Соединенные Штаты перед военным кабинетом. Он говорил, что, «несмотря на поражение наших сил на Ближнем Востоке, а, возможно, даже благодаря эффекту этого поражения и слухам о влиянии этого поражения на политическую ситуацию в самой Англии, американская администрация проявила готовность оказать помощь».

Напряжение этих дней сказалось на Черчилле. Воскресенье 28 июня он провел в Чекерсе с женой в узком семейном кругу. Присутствовали все три его дочери: Мэри, Сара и Диана. Поступило сообщение, что сын Рендольф выздоравливает в Северной Африке после рейда на джипе в германский тыл. И все же судьба оказалась милостивой. Мощный организм позволил Черчиллю довольно быстро прийти в себя, буквально через сутки он восстановил свои силы и свое британское чувство юмора, о чем мы можем судить по записке сэру Чарльзу Вильсону: «Я чувствую себя почти виноватым за то, что не предоставил вам работы. Но ваше присутствие заставило мародеров удалиться».