Дважды Миядзаки назвал себя «свободным». В реальности всё, конечно, сложнее. Карьера, охватывающая пять десятилетий, беспрецедентная преданность работе, способствовавшая созданию целого ряда шедевров, не превзойденных, пожалуй, ни одним другим auteur, и всемирная известность вряд ли позволят режиссеру стать настолько «свободным», чтобы остаток жизни провести гуляя в горах. Он также признался, что, «пока может водить», планирует каждый день ездить в свою мастерскую. Единственное упоминание о семье прозвучало, когда он выразил надежду, что жена и впредь будет готовить ему обеды в боксе бэнто.

Вопрос в том, сможет ли Миядзаки освободить свою душу, чтобы по-настоящему расслабиться и наслаждаться последними годами жизни. Он человек огромных противоречий и простых вкусов (он с большим удовольствием съест лапшу рамэн, нежели фуа-гра), который всю свою жизнь создавал сложные фантастические миры. Он обожает самолеты, но не любит летать и глубоко обеспокоен пагубными последствиями технологий. Он любит детей, но приходит в ярость, когда они целый день проводят за экраном вместо того, чтобы гулять на улице. По воскресеньям он занимается очисткой реки у дома, но предпочитает не примыкать к ярым защитникам окружающей среды. Он придает особое значение жизни, но в последние десять лет часто говорит о смерти.

Человек, который живет в своей голове и в своем необыкновенном воображении, в то же время очень болезненно осознает тьму окружающего мира. Всю свою жизнь он строил утопические миры, от фантастического европейского мира в «Калиостро» до эфирного царства после цунами в «Поньо». Однако, как напоминает нам Карен Сэндс-О’Коннор, «поиск утопии обычно заканчивается двумя способами: либо ты разочаровываешься, либо возвращаешься домой»[323]. Во многих высказываниях Миядзаки легко найти разочарование. В частности, в последние десять лет он часто, как казалось, терял веру в японцев и Японию, которую, похоже, необратимо потрясли двадцать лет рецессии и тройной кошмар землетрясения, цунами и аварии на атомной станции. Тот факт, что режиссер предвидел катастрофу во многих своих фильмах, только всё усугубил. После атомной аварии в Фукусиме в марте 2011 года Миядзаки сказал: «История показала свое лицо»[324].

Разочарование проявляется и в его отношении к японской анимации, которую он отказывается смотреть. Это объяснимо, учитывая его вкус к спокойной жизни, но еще больше удивляет разочарование, которое он иногда выражает по отношению к студии «Гибли». Отношения режиссера с Такахатой, которые были так важны в начале карьеры, значительно ослабли, а младшие сотрудники его расстраивали. Миядзаки жаловался, что коллеги, похоже, заботятся о нем только потому, что он им платит, а молодых аниматоров обвинял в отсутствии таланта. Его мучительные отношения с сыном Горо, которого взяли в «Гибли» в качестве режиссера фильма, основанного на рассказах Урсулы К. Ле Гуин «Сказания Земноморья», стали темой обсуждения таблоидов. К тому времени, как состоялась пресс-конференция, Горо, кажется, загладил свою вину успешной режиссурой фильма «Со склонов Кокурико» (Kokurikozaka kara, 2011). Молодому режиссеру Хиромасе Ёнэбаяси также удалось выпустить хит под названием «Ариэтти из страны лилипутов» (Karigurashi no Ariechi, 2010). Несмотря на эти относительные успехи, по словам Ёйти Сибуи, Миядзаки, казалось, «готовится к худшему»[325].