И тут этот подробный перечень врачей был очень важен. Надо было продемонстрировать, что помимо сидящих в тюрьме врачей-убийц у нас есть и другие, честные врачи. Посадив тех, товарищ Сталин не остался без медицинской помощи.

Все в порядке! — не просто говорило, а орало, криком кричало это сообщение. — Вождь умер (умирает!) собственной смертью. Никто не приблизил искусственно его смерть: просто годы, старость, природа берет свое.

Тем же страхом, тем же инстинктивным стремлением отвести от себя все подозрения было продиктовано и другое, казалось бы, совсем уж бессмысленное вранье, содержащееся в самых первых строках этого «Правительственного сообщения»:

В ночь на 2-е марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг.

В ночь на 2-е марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг.

Давно уже ни для кого не секрет, что Сталин умер не в московской своей квартире, а на так называемой «ближней даче», в Кунцеве.

Зачем им понадобилось еще и это вранье?

Смысла в нем было немного. Но ИМ, наверно, казалось, что какой-то смысл в этом был. А в основе — все тот же страх: как бы кто не подумал, что дело нечисто.

Но это все — сегодняшние мои мысли.

А тогда я думал совсем о другом.

Все тогдашние мои ощущения (я еще попытаюсь вспомнить и восстановить их во всех подробностях) были заслонены одной мыслью: вот сейчас на евреев-врачей (а значит, и на меня!) навесят еще и ЭТУ смерть. И уж тогда… Страшно было даже представить себе, что будет тогда.

И тут мой мозг сразу, автоматически отметил, что все фамилии врачей в этом их списке — коренные, русские: не волнуйтесь, мол, жизнь товарища Сталина в надежных руках. Этот список, сплошь состоящий из русских фамилий, плюс фраза о том, что за ходом лечения вождя неусыпно наблюдают Центральный Комитет КПСС и Советское правительство, слегка успокоили меня, довольно ясно дав понять, что — нет, ЭТУ смерть навешивать на врачей-убийц они не собираются.

Вот почему я так легко и радостно проглотил эту их ложь. Вот почему был им за нее даже благодарен.

Тем не менее ужас, охвативший меня при известии, что Сталин умирает (может быть, даже уже мертв), не покидал меня все эти долгие дни.

Кстати, о долгих днях. Сколько их было?

Заглянув в тогдашние газеты, я с изумлением обнаружил, что не так уж много: два или три.

Правительственное сообщение о болезни Сталина появилось в газетах в среду, 4 марта. Тогда же был напечатан и первый медицинский бюллетень.