Во время войны Исаак Осипович попал в старый дом в Ленинграде только в холодные декабрьские дни 1944 года. «Приходил в холодную пустую свою квартиру на улицу Дзержинского, подолгу просиживал за чтением чудесных писем. Я оглядывался кругом, видел мрак запустения, и мне мерещились иные дни, иная жизнь, бившая когда-то ключом в теперь унылых, запыленных комнатах… Знаю только, что письма были самым ценным из того, что сохранила мне судьба. Я бережно собрал их…»

Постепенно накапливался список «обрывов» с прошлым. Обрывалось во многих местах. Надо было начинать жизнь заново. Но «судьба оказалась ко мне благосклонна», — писал Исаак Осипович своему другу Володе Казаринову, тому самому, который играл капитана с усами в «Волге-Волге».

«Трудно было до некоторого времени решить вопрос о выборе местожительства». Квартиру в середине декабря 1945 года Дунаевскому дал Лазарь Каганович. Не лично он, но с его ведома, как куратора всех железнодорожников. Исаак Осипович радовался как ребенок. Поселили Дунаевского во внешне роскошном доме на Кутузовском проспекте, а тогда на Можайском шоссе. Дом был сталинский, дородный. Но квартиры внутри маленькие. Три комнаты и кухня — 48 метров. И это после 106 метров в Ленинграде! Одну из них превратили в кабинет Исаака Осиповича. Туда он распорядился перетащить рояль и поставить свою знаменитую мебель из красного дерева, в том числе книжный шкаф, заполненный в основном дореволюционными изданиями. Там же установили знаменитые часы с боем, антикварные, не хуже вестминстерских. Через 15 минут они били одну мелодию, через полчаса — другую, а через три четверти — третью. Купил он эти часы в начале 1930-х годов. И была на них красивая цепочка, которая потом заменилась веревочкой. Они всегда были закрыты.

«Московские 48 метров не могли вместить всей моей мебели и всей моей библиотеки. Пришлось часть мебели отправить на дачу под Москвой, а весь кабинет с большей частью библиотеки и всеми моими личными материалами, музыкальными архивами и перепиской поместить в моем служебном кабинете в Центральном доме культуры железнодорожников». Служебный кабинет — это служебный кабинет. Именно поэтому Исаак Осипович не имел возможности долгое время прикоснуться к тому разделу своих бумаг, где находилось светлое и радостное прошлое. Но, конечно, весь свой огромный багаж, массу книг, нот, по записочкам собранный архив, переписку чуть ли не со всей страной — все это, бережно сохраненное, мертвым грузом лежало в его кабинете в ЦДКЖ, которым он по-прежнему руководил.