Достоевский считал, что рассказанный им роман о художнике и брильянтике «был лучший изо всех, когда-либо им написанных: он сразу же имел успех и произвел желаемое впечатление»39.
Однако слишком велики оказались ставки в приключении, именуемом роман «Игрок». Очень скоро станет очевидно, что абсолютного выигрыша не бывает, и наступит жестокая расплата за баснословную удачу. Пугающе скоро, фактически немедленно, сработает эффект «наведения на себя»: автор не только не освободится от порочных страстей героя, использовав свой прежний личный опыт, но выпустит на волю гибельную стихию, готовую поглотить его самого.
Очевидным станет и другое: Анна не забудет, как безумно и самозабвенно любил инфернальницу Полину Алексей Иванович – игрок, чьи чувства и впечатления Достоевский «испытал сам на себе». Очень скоро его молоденькой жене придется окунуться в бездну доселе неведомых переживаний. Роман «Игрок» и его внелитературные последствия надолго станут злым мороком супругов Достоевских.
Фильм, заканчивающийся безусловной литературной победой – оконченной в срок работой, ничего из этих смыслов не вместил, хотя цензура уже не вмешивалась в любовные и творческие истории русских писателей. Действительная жизнь в который раз оказалась богаче, увлекательнее, глубже, чем придуманный киносценарий с историческими анахронизмами, сбитой хронологией, чехардой в последовательности ключевых эпизодов и прочими малоприятными особенностями картины с Достоевским-Солоницыным, быть может, пока лучшим в отечественном кинематографе. Но сыграть эту роль в полную силу, согласно реальным событиям, ему не пришлось.
История «Игрока» в итальянском проекте Андрея Кончаловского
История «Игрока» в итальянском проекте Андрея Кончаловского
И все же если сравнить «Двадцать шесть дней…» с художественным фильмом итальянского режиссера Джулиано Монтальдо «Демоны Санкт-Петербурга» (2008)40, снятом по оригинальной идее Андрея Кончаловского (имя его стоит в титрах), серьезные недостатки картины А. Зархи покажутся почти ювелирной работой по части достоверности кинопрочтения одного из эпизодов биографии Достоевского. Время действия «Демонов…», как сообщают многочисленные анонсы картины, – 1860 год, в роли Достоевского – сербский актер Мики Манойлович, который здесь сильно старше своего героя (Ф.М. в 1860-м нет и сорока, а актеру 58 лет) и он в самом деле выглядит почтенным старцем: о портретной схожести говорить вообще не приходится.
Но дело даже не в возрастном актере М. Манойловиче. Речь идет о совершенном игнорировании в этой исторической драме биографической и исторической хронологии. В этом ли была идея А. Кончаловского – брать точкой отсчета первую попавшуюся дату жизни Достоевского, и подставлять под нее события, которых или не было вообще, или они произошли много позже и по-другому?