К тому времени, когда дело дошло до работы с бэк-треками в студии, они просто не могли сделать это правильно. Им, например, было очень трудно воспринять «Rise». Я понял, что они не дотягивают до нужного уровня. Это сводило нас с Ласвеллом с ума, поэтому мы сказали себе: «Слушай, мы должны их заменить, это не сработает. Мы выбиваемся из лимита, потребуется слишком много времени на попытки выправить все это при сведе́нии». В этот момент я запаниковал, а Билл Ласвелл продолжил: «О боже, уже поздно, давай начнем обзванивать людей, посмотрим, согласятся ли они с тобой работать», – потому что никто из нас не думал, что кто-то захочет.

Затем перед нами встала дилемма: «О черт, нам нужно привлечь несколько человек, и, к сожалению, похоже, все они будут с именем». Мой ответ был мгновенен – и с этим согласились все участвующие в обсуждении, – что мы не будем называть имен, то есть писать на пластинке имена музыкантов, – и дело не в эго, это должно было пойти на пользу записи, чтобы о ней судили по ее собственным достоинствам. Отсюда и использованная в обложке пластинки концепция «общего бренда»[309].

Так наш «Альбом» стал солидным пятизвездочным каталогом музыкантов – среди которых Джинджер Бейкер из Cream и новый молодой американский хард-роковый гитарный гений Стив Вай[310]. Я был глубоко потрясен тем, что люди их положения меня уважают. Я вообще не думал, что меня уважают в мире музыки, поэтому для меня стало настоящим открытием, что им реально нравилось то, что я делал.

С этого момента все началось с нуля. Чего мы не хотели, так это джем-сейшена. У нас были песни, а эти парни пришли в студию, чтобы над ними работать. Единственным реальным ориентиром был вокальный трек у меня в голове, поскольку мне так и не удалось записать демо со своими юнцами и много работы было сделано а капелла – просто пение в одиночку. Так что Билл мог получить лишь смутное представление о песнях. Я раздобыл тогда бубен и наигрывал некий свободный вариант припева и стихов, на этом мы и основывали работу.

Боже, как я был счастлив заполучить этих виртуозов! Это было потрясающе! Опять же все, с кем я раньше записывался, были новичками. Я никогда не работал в студийной комнате с такими монстрами. Это было невероятное давление, и я понимал, что моя молодая группа с ним не справится, но я ни за что не собирался отступать. Мне было реально необходимо спеть эти песни. Вокруг никто не лажал и не суетился, обвиняя во всем фальшивую ноту, взятую соло-гитаристом! Я должен был сделать это правильно, и я сделал.