Стив Вай опять же был полностью открыт. Работая с такими людьми, не столкнешься с музыкальным снобизмом; все, что можно услышать: «О, то, что ты делаешь, возможно, но есть и другой вариант». Они достаточно заинтересованы и непредвзяты, чтобы помочь тебе измениться в лучшую сторону, не перевоспитывая. Имя Стива в то время было немного ругательным – не правда ли, удивительно, что сотворил панк? Прямо противоположное тому, что я пытался объяснить вселенной!

В записи альбома участвовал еще один барабанщик – Тони Уильямс[312], который уже, к сожалению, скончался. Он был милым парнем. В 1960-е он играл с Майлзом Дэвисом. Опять же – ого! – я полагал, что он со-о-о-всем не моего уровня, гораздо выше меня с точки зрения опыта и качества, но чем дольше я живу, тем больше я учусь и тем лучше становлюсь. Это не возраст, это опыт и новые знания, которые получаешь из подобных совместных работ, и они определенно могут сделать тебя лучше.

Были и другие, кто отметился у нас в студии, например, как-то заглянул, чтобы побренчать на клавишах, Рюити Сакамото[313], однако я реально охуел, когда заявился этот новый парень, одетый с иголочки во все самое лучшее, как настоящий рабочий охламон в субботу вечером. В течение многих лет я рассказывал всем, что это был Майлз Дэвис, но недавно я услышал, что им мог быть Орнетт Коулман[314]. Трудно было уследить, люди постоянно приходили и уходили. Он записал один трек, но мы не смогли найти для него места. Единственными словами этого парня были: «Э-э-э-э-м, я исполняю на своем инструменте то же самое, что ты делаешь вокально». Мы с ним шли по одному и тому же пути, и это был невероятный комплимент.

Записывая «Rise», мы заставили Джинджера сходить с ума в одиночестве в комнате, разнося к чертовой матери барабаны – он все сломал! Я никогда не видел, чтобы барабанщик играл так жестко и сурово. Хотя на самом деле я не уверен, что именно он играл в финальной версии «Rise» – мне кажется, это мог быть и Тони. А после заходит Стив Вай, а потом ты получаешь немного басового грохота от этого парня Йонаса Хеллборга[315]. И тут вдруг: «Ого, знаете, нам нужно немного фолкового духа», и появляется индиец по имени Шанкар[316], он играет на индийской скрипке, и все очень красиво складывается. Он привнес зажигательный, качающий ритм и переливы, и песня приобрела почти то, что я бы назвал южноафриканским зулусским духом, – но в то же время осталась песней, которая отлично подошла бы для любого ирландского музыкального автомата.

Я горжусь этим синглом больше всего на свете. Он так поднял мою уверенность в себе на фоне всех тех ударов, которые на меня свалились. И как тут ругать такую запись? Давайте. Посмотрите на работу, которую мы проделали, посмотрите на результат. Это гимн свободе, и через всю песню проходит строка, которая является моим главным девизом: «Гнев – это энергия».