Спорадически вмешиваясь, только во вред делу, в сферу международных отношений, Франко решил, что вполне может позволить себе расслабиться — к чему, собственно, он всегда имел большую склонность. Когда каудильо не охотился, не стрелял и не рыбачил в обществе Макса Воррелла, он проводил время за игрой в гольф, смотрел бесконечные вестерны в личном кинотеатре в Эль-Пардо или же отправлялся в свое большое поместье Вальдефуентес. Франко также посвящал много времени живописи, совершенствуя свою скорее напыщенную, нежели профессиональную манеру письма. Однако подлинной страстью каудильо стал склеп в Долине павших («еще одна женщина» в его жизни). Завершенный в 1954 году, этот вздымающийся к небу монумент отражал представления Франко о своем месте в истории. И хотя националисты решили, что испанская архитектура, очищенная от модернистских тенденций, возьмет за основу «самую сущность блистательного века Испанской империи, создавшей государства в Америке, и глубокий и совершенный символ: Эскориал», вся концепция Долины павших больше напоминала египетскую пирамиду. Только крест весил сто восемьдесят одну тысячу шестьсот двадцать тонн и уходил вверх на сто пятьдесят метров. А в ширину он достигал сорока шести метров. Этим огромным памятником самому себе Франко, без всякого сомнения, надеялся не только компенсировать собственные физические и сексуальные недостатки, а также обессмертить себя, но и оставить после своего ухода из жизни грозное и вечное напоминание республиканцам, что они были разгромлены и уничтожены не кем-нибудь, а полубогом. Слова Альберта Шпеера о том, что страсть Гитлера к огромным и устрашающим зданиям являлась «отражением тирании», можно справедливо отнести и к генералу Франко.

Мания величия каудильо мешала его отношениям с доном Хуаном. Когда в 1954 году Хуан Карлос закончил свое обучение с частными преподавателями и получил среднее образование, соображения Франко о его следующих шагах никак не совпадали с представлениями по этому поводу дона Хуана. Тот хотел, чтобы его сын поступил в университет в Лувене. А Франко настаивал, чтобы принц пошел учиться в военную, морскую и воздушную академии, затем какое-то время посвятил бы изучению социологии и инженерного искусства в Мадридском университете, а уж потом приступил бы к серьезным занятиям в области управления под «личным присмотром каудильо». Ледяное письмо генералиссимуса не оставило у дона Хуана никаких сомнений в том, что любое вмешательство с его стороны в процесс обучения сына не оставит ни малейшей надежды на «установление монархии в нашей стране».