Как-то приезжает девочка из Москвы, 15-ти лет, вечером, под конец рабочего дня. А погода три дня стояла плохая, она вся замерзшая, от Риги до Тукумса еще 60 км проехала и просит показать машину… Я открыл, показал, она постояла, посмотрела, поплакала… Говорит – отрежьте мне маленький кусочек от машины, а она же искореженная вся там… Ну, ребята взяли ножницы по металлу, отрезали ей кусочек, проводили ее на электричку и отправили. Такие вот случаи тоже бывали. Но по просьбе Марьяны я действительно не разрешал делать фотоснимки разбитой машины, хотя саму машину показывал всем, кто приезжал и хотел ее видеть.

Потом, когда точно, не помню уже, Марьяна приезжала вместе с Алексеем Учителем, он собирался снимать фильм. Я так и не знаю, снял ли он его или нет… Мы встречались, беседовали. Марьяну я попросил – она привезла мне все аудиозаписи Виктора.

Марьяна тогда интереса к оставшимся вещам совершенно не проявила, или не до того ей совсем было, я не знаю. Это сейчас по прошествии времени мы «обрели опыт», так сказать… А тогда никто ни о чем не задумывался. Разве можно заглянуть в будущее?

Потом было много публикаций – и цвет машины, и еще много чего не соответствовало истине. Что касается встречи с журналистом Олегом Беликовым, то я его прекрасно помню. Его статья в газете, по-моему, была единственно точной и правдивой по сравнению с тем, что в то время писали в газетах и других изданиях. Он мне потом присылал кусочек газеты, вырезку. Сегодня ложь Беликова в некоторых последующих публикациях можно понять – все-таки 20 лет прошло. Многие детали стираются из памяти…

Что касается фотографий… Сказать, что фотографий машины Цоя нет совсем – нельзя. Они есть. Точнее, были. В общем, я сам ее снимал. Беликову я тогда не разрешил фотографировать ничего, но сам же я фотографировал, взял грех на душу. Тогда у меня не было цифровой камеры, была обычная черно-белая пленка. Это же так давно было все. Я тогда был директором АТП, самым молодым. Помню, приезжают комиссии – а тут молодой директор. А теперь уж старый…

Так вот фотографии я сделал и потом чуть позже я отдал пленку своему племяннику. Однако он умер, и после его смерти пленка оказалась, увы, утерянной.

Что касается Фибигса, то я ничего о нем не знаю, и не пытался узнавать. Вроде бы жив и здоров, тоже вот попал в историю. Люди к нему ездили, спрашивали, пишут ему письма там, я не знаю. Автобус его принадлежал талсинской «Сельхозтехнике», это было совершенно другое автопредприятие, не имеющее к нам отношения, чинился не у нас, а в другом городе, за 60 километров, так что о нем тоже ничего сказать не могу. И никто его не убивал, просто люди, как всегда, придумывают и придуманное выдают за действительное. Это все версии. Дом, где Виктор снимал жилье, тоже целый, мы ездили на море – проезжали его…