Что-то особенное такое вспомнить сложно. Если бы я, скажем, при жизни знал Цоя или он меня – тогда было бы проще рассказать о жизни или чем-то еще…

Марьяна приезжала, все делала, а Наталию я никогда не видел, по-моему. Не помню. Что касается двигателя… В газетах писали, что двигатель вылетел куда-то там. Про двигатель я точно не помню, но мне кажется, что он был на месте. Конечно, искореженный, но был. Смят в лепешку. По крайней мере – отдельно я его не видел. Возможно, он оторвался, и потом его просто загрузили в отсек, и он там был. Но задняя часть автомашины осталась цела. Машина ударилась левой стороной о левую сторону «Икаруса». Сам «Икарус» я не видел. Не было ни цели, ни интереса. Просто я автомобилист, и для меня все эти аварии обычная работа, обычное дело, рутина. Но, конечно, был бы Цой обычный человек – другое дело. А тут хочется, чтобы все было иначе. Люди своих кумиров обожествляют, и им хочется, чтобы они умирали не просто так, внезапно как-то, просто, а обязательно с тайнами. Так же интереснее…

Сергей Конопиев, взглянув на единственное имеющееся у меня фото предположительно разбитой машины Цоя, ответил:

Да… Снимок очень сомнительного качества… Но вообще похож. Непонятно только, где он сфотографирован. «Москвич» ведь стоял в боксе (ангаре), где других машин не было, а здесь на фоне просматриваются легковые авто. Возможно, снимок сделан на улице у РОВД.

Из непосредственных свидетелей, работников АТП № 29, видевших разбитую машину Цоя, можно упомянуть Наталью Битениеце, бывшего секретаря данной организации. Именно она вела документацию и занималась принятием разбитого автомобиля на автобазу.

Сергей Конопиев:

В то время Наталья была у меня секретарем. Конечно же, она во всем принимала участие. К сожалению, я потерял с ней связь… А жаль. Она могла бы многое рассказать. По крайней мере, со своей позиции и собственного восприятия событий.

К сожалению, поиски Натальи пока к успеху не привели. После увольнения с АТП № 29 в середине девяностых годов, она работала в Плиеньциемсе, на базе «Kempings Baltā kāpa», однако дальше ее следы теряются…

Что же касается дальнейшей истории разбитого авто, то она, скорее всего, такова…

У журналиста Олега Беликова сохранилось аудиоинтервью Марьяны Цой за 1991 год, где она рассказывает о том, что поздней осенью 1990 года она ездила в Латвию за разбитым автомобилем Виктора с целью увезти его в Питер, однако потом изменила свое решение и оставила машину в Москве.

Сергей Конопиев:

Поздней осенью или даже зимой Марьяна позвонила, сказала, что приедут люди на машине и заберут «Москвич». Машина Цоя была оформлена по доверенности, это в то время была обычная схема. В те времена главное было – бумаги, документы, и под бумаги можно было восстановить все что угодно. Я помню, в те времена так делали – это была, повторю, обычная схема. Поэтому машину и забрали, она же имела какую-то ценность. Половина машины была целая, задняя часть вся, задний мост, колеса… Главное – номера.