Мы подошли к компьютерам, и он записал пациентку на МРТ.

– А ты… Сделал бы то же самое? – спросил я его, допив свой энергетик. – МРТ?

– Нет.

Мы смотрели друг на друга в тишине. Затем Дон глянул на свои часы и сообщил, что я могу двадцать минут вздремнуть.

– Это же не ошибка, – сказал я, словно оправдываясь.

– А я и не утверждал обратного.

Несколько мгновений спустя я забрался в кровать в ординаторской и стал обдумывать, что только что произошло. Своим решением я был доволен. Через мои руки прошли уже сотни пациентов, и теперь я дошел до того, что мог аргументированно поспорить с наставником и не переживать по этому поводу. Я постоянно видел, как врачи расходятся во мнениях. В нашем случае это были лишь два противоположных способа попытаться ответить на вопрос, на который не было очевидного ответа. Еще несколько месяцев назад мне это бы не давало покоя не один день. Этот случай наглядно дал мне понять, как прошедшее время сделало из меня совсем другого врача.

Вскоре я уже начал засыпать, мысленно перенесшись на пляж далеко-далеко от нашей больницы. Затем в дверь постучали.

– Не спится, – сказал Дон.

Я спал крепким сном, собираясь было заказать коктейль с зонтиком.

– Мне тоже.

– Гипотетический вопрос, – сказал он, забираясь на верхнюю койку. – Готов?

Он явно был до сих пор на взводе из-за той женщины с красным коленом и хотел как-то отвлечься.

– Ты же знаешь, я их обожаю.

– Ладно, – сказал он. – Говорят, в этом году сезонная эпидемия гриппа может быть жесткой, и нам может не хватить на всех аппаратов ИВЛ, если она сильно ударит по Нью-Йорку.

– Понятно.

– Итак, у нас остался в реанимации один аппарат ИВЛ, в котором нуждаются два пациента: беременная женщина тридцати двух лет и шестилетний мальчик. Кому ты его отдашь?

Я достал свой блокнот, чтобы дополнить список гипотетических вопросов. Планировал задавать их интернам в следующем году.

– Других вариантов нет. Я должен выбрать кого-то одного?